Мансур спокойный, сдержанный, улыбающийся и чем-то похож на актера Адриано Челентано. Мы говорим в зуме, его подруга Анна настраивает программу и рассказывает мне о нем:
— У Мансура еще шляпа была классная, но он по доброте душевной подарил ее одной девушке. В ней он — совсем Челентано, — улыбается Анна и предлагает Мансуру сесть в кресло. Через минуту он снова на ногах. Говорит, что любит быть в движении.
Мансур активен в соцсетях и ведет свою страничку в фейсбуке через голосовые приложения
Вообще, Мансур и сам прекрасно владеет компьютером, ведет страницу в фейсбуке, выкладывает видео. Вот он поет, а вот — стоит на вершине горы Пабаку и призывает нас исполнять свои мечты: «Если вы хотите покорить эту вершину – сделайте это. Не пожалеете».
Об этой горе речь заходит и сейчас:
— Очень острые ощущения, когда берешь сложную вершину. Пока из всех, где я был, самая сложная — Пабаку, находится в Лакском районе Дагестана. Это одна из четырех пирамидальных вершин мира. Ее высота — 4 тысячи метров. От населенного пункта — километров двадцать: подъемы, спуски, разряженный воздух. В этом году решили идти на лошадях, но не раз добирались и пешком.
У меня две скандинавские палки: одна на всю длину растянута, использую ее так же, как и все, другой «смотрю». Если зрячий человек знает, куда ступить в следующий момент, то мне нужно проверить: нет ли щели между камнями? А то можно ногу подвернуть. Если какая-то часть пути сложная, впереди меня идет человек. В особо опасных местах он останавливается и говорит, куда ногу ставить, за что взяться.
— Отважный вы. А страх?
— Но я же всегда наготове, нужно быть бдительным. Всякое бывало. И падал, но всегда правильно, без последствий. Себе говорю в таких случаях, что занятия спортом идут мне на пользу.
Мансур регулярно стоит на голове
— Что вы чувствуете на вершине? Вам описывают все то, что вокруг?
— Не нужно описывать. Мне важно ощущение достигнутого. Там ты как на кончике иглы и громадные пустоты вокруг. На вершине чувствуешь свое тело не так, как обычно. Этот воздух, перепады, высоты. Абсолютная тишина и первозданность. В этот момент думаю: лишь бы цивилизация сюда не пришла. В таких местах люди открыты, готовы помочь, улыбаются. Мне нравятся эти ощущения.
У Мансура немало друзей, и он берет их с собой в горы. Одна из них — Фатима Гаджиева, она включается в наш разговор:
— Ходила в горы с Мансуром в группе. Он сам был тогда организатором похода, продумал все до мелочей, мы чувствовали себя в абсолютной безопасности. Мансур все время заботился: не устала ли я, как себя чувствую, не голодна ли? Причем он же ходит в очень серьезные походы и совершает восхождения, которые по силам не всякому мужчине. Когда шли на лошадях, далеко не все чувствовали себя уверенно в седле, когда, к примеру, животное капризничает и брыкается. Нам всем было непросто, а Мансур очень терпелив. В пеших походах он как танк! Идет, как будто видит эти камни, чувствует, что где-то опасно, что именно туда нельзя наступить.
Она рассказывает, что Мансур сам научился играть на гитаре, занимается с профессиональным музыкантом, учит тексты песен. Купил саксофон, хочет его освоить.
Мансур играет на гитаре и купил саксофон, чтобы его тоже освоить
— Меня удивляет его постоянная работа над собой. И он очень лоялен к окружающим. Никогда не видела его раздраженным, не слышала, чтобы повысил голос, вышел из себя. В нем просто этого нет. Мы бываем в разных компаниях, где, случается, люди конфликтуют, но он всегда стабилен, — говорит Фатима. — Он же настоящий горец. Даже если ему трудно, тяжело, он не покажет этого. Всегда другого подбодрит, поддержит и никогда не подаст виду, что исчерпал силы.
«Я терял зрение постепенно»
Мансур родился в Дагестане, в высокогорном селе Цыйша, где до сих пор живет его 81-летняя мама. У него есть две сестры и три брата. Своей семьи пока нет. Не сложилось, но говорит, что сейчас, возможно, пришло время думать об этом всерьез.
О том, что произошло много лет назад, Мансур рассказывает спокойно, без подробностей:
— Детьми мы все время пропадали в горах, у подножий, играли там. Однажды сошел оползень, помню, что все побежали в разные стороны. Очнулся я уже в больнице с травмой головы. Сотрясение и гематомы. Выписался, но начались проблемы со зрением. Учиться пришлось в интернате для слабовидящих детей в городе Избербаш.
Зрение Мансура становилось все хуже, и даже операции не помогали. Постепенно он видел хуже и хуже.
— Это было странно. Иногда видишь, потом внезапно половина предмета закрывается туманом. Потом проходит. А потом туман все чаще и больше. Не было внезапности. Я мог видеть очертания, мог их не видеть. Где-то в 16 лет перестал видеть вообще. Было печально, конечно, но раз это происходило постепенно, как-то я смирялся, — Мансур улыбается, немного перемещается по комнате и разминает руки, словно хочет их согреть.
Его друг детства, Рустам Меджидов, живет во Владикавказе. О том, что однажды произошло в интернате города Избербаш, помнит, как вчера:
— Накануне вечером в интернате мы учили стихи. Помните: «Дуют ветры в феврале…»? На уроке нужно было читать его наизусть. В классе был парень, он из рук вон плохо учился, потому учителя любили в начале занятия спросить именно его. Вышел он к доске, произнес первые строчки и затих, потому что дальше не знает. И вдруг в полной тишине раздался голос Мансура: «Я не вижу». Ни паники, ни истерики — ничего.
Учительница бросилась утешать его, а Мансур ей сказал: «Я же не жалуюсь. Просто сказал, что не вижу».
По словам Мансура, этот эпизод — из того периода, когда зрение то терялось, то через какое-то время возвращалось. Для Рустама — человека слепого с самого рождения — и тогда, и сегодня это звучит откровением. Он рассуждает:
— С одной стороны, мне очень сложно судить. Я никогда не видел, а следовательно, и никогда не терял зрение. С другой — это же большое несчастье: вдруг ты не стал видеть! Вот вы проснулись в комнате, где очень темно, и ничего не видите. Но у вас есть возможность включить свет… Это чудовищный катаклизм, когда ты три минуты назад видел, а прямо сейчас — нет. Я знаю людей, которые теряли зрение, не раз слышал об этом. Но я не знаю ни одного второго такого Мансура, кто бы так стоически это перенес. Я бы даже сказал — хладнокровно.
Не самое большое испытание в жизни
Старшие классы Мансур окончил в Подмосковье. В школе-интернате для слепых и слабовидящих детей в селе Болшево он провел три года. Мечтал стать юристом, но свое первое образование получил совсем не по этому профилю.
Уехал в Кисловодск, учился на массажиста. Об этом времени Мансур говорит тепло. Именно там произошла встреча, какие в жизни называют знаковыми.
Мансур
Когда с Мансуром говоришь про жизненные испытания, он вспоминает этот эпизод:
— У нас была практика. Одна женщина привела ко мне на массаж своего мужа. У него болезнь Бехтерева (хроническое системное заболевание суставов. — Прим. ред.). Я тогда смотрел и думал: вот это испытание, да. Каждое движение давалось ему через боль. Но мужчина все равно делал упражнения, разминал суставы, а когда мы шли по городу, он подпрыгивал до веток дерева. Я спрашивал: «Зачем?!» А он отвечал, что надо себя превозмочь и делать то, что организм не хочет делать. Поэтому не видеть — не самое большое испытание в жизни.
— Мансур, периодически вы говорите слово «видеть»…
— Отчасти по привычке. Я же когда-то видел. А у таких, как я, остается, ну, не навык видеть, а представление о том, что и как это может быть. Я тоже по-своему вижу. Чувствую. Вот Аня по комнате прошла туда-сюда. Фрукты принесла.
Мансур легко справляется с хозяйством: варит кофе и следит за домом
В 25 лет Мансур все-таки исполнил свою мечту и поступил в Дагестанский университет. Считает это одним из важных своих достижений. Стал юристом, какое-то время вел адвокатскую практику, но со временем понял, что это не для него.
Сегодня Мансур зарабатывает массажем. Он занимается спортом и советует своим клиентам тоже уделять время зарядке — это полезно для здоровья. Например, одного из них он приобщил к тренировкам.
— Он переночевал у меня, утром я разбудил его и предложил сделать со мной зарядку. Упражнения, растяжка, контрастный душ. А через какое-то время он стал и сам тренироваться. «У меня, — говорит, — все прошло, ничего не болит». С тех пор делает весь комплекс упражнений. Недавно мы вместе покоряли вершину.
— Мансур, что сделать утром быстро, но эффективно, чтобы проснуться и это не занимало много времени?
— Хотя бы суставную зарядку — раз по семь проработать каждый сустав, начиная с шеи. Если совсем лень, то похлопайте свое тело ладошками, чтобы разогнать кровь и дать сигнал организму просыпаться, — рекомендует Мансур и одновременно делает это сам.
Он уже вскочил и бьет по груди себя ладонями, энергично приговаривая: «Хоп-хоп-хоп!»
Фатима Гаджиева рассказывает:
— Когда друзья находятся с Мансуром рядом, им все время кажется, что он видит. Однажды моя подруга стояла на его кухне у окна, мы пили кофе. Никаких особенно громких звуков не было, никто мебель не двигал. Вдруг он ей говорит: а ты чего встала? Садись. Она удивилась — как он понял, что она встала? Может, он чувствует какие-то колебания в воздухе? Мы не знаем.
Танго на словах
Разговор зашел о том, как Мансур ориентируется в пространстве. Анна тут же показала его белую трость. Собаки-поводыря у Мансура нет.
— Я как-то даже об этом не задумывался. Просто ориентировался, и все. На слух, на звук, на обоняние, на ощущения, интуицию. Если место незнакомое, пару раз там пройдешь с кем-то, потом и самостоятельно.
Мансур гуляет по улицам Махачкалы
— Опишите по ощущениям ваш дом. Он какой?
— Здесь пахнет кофе, варю его постоянно, люблю угостить друзей. Табаком, наверное. Дом я знаю свой, конечно.
— Что больше нравится по тактильным ощущениям? Что приятнее?
— Женщину за талию в танце держать (смеется). В основном трогаю вещи, чтобы понять, что это. Некоторые приятны, некоторые не очень. В магазин прихожу выбрать рубашку, трогаю ткань — какая она? О! Вот эта — моя! Меряю — подходит. Никогда не ориентируюсь на цвета.
Однажды Мансуру предложили прийти на танцы. Женщинам, которые занимались аргентинским танго, не хватало партнеров. И Мансур согласился. Говорит, что это его новый опыт.
Смотрим запись занятий в студии танца. Мансур двигается уверенно и грациозно, каждое движение — по памяти, в такт музыке. Другие ученики студии корректно освобождают часть площадки для незрячего танцора.
— Я пришел на занятие в первый раз. А педагог оказалась очень интересной и талантливой. Она на словах смогла объяснить все так, что я понял и увлекся. Поменял четыре партнерши. Практика показала, что в танцах, как и всюду, нужна дисциплина. Она хромала.
С четвертой партнершей было все в графике, и потому мы поставили с ней в паре четыре композиции. Но сначала все было непросто. В танце же нужно доверять друг другу. Думаю, у партнерши не было уверенности со мной, она боялась. Мужчина же ведет пару. Может, ее что-то смущало.
Два с половиной года Мансур танцует аргентинское танго
Но постепенно все стало хорошо. Занимались два с половиной года, но сейчас не занимаемся в студии. Педагог уехала в Москву. В кафе же могу потешить, выдать танго. Это приятно.
Не нужно относиться к жизни серьезно
Снова листаем ленту Мансура в фейсбуке. Вот он стоит на голове, а вот уже поет про изменчивый мир, который «однажды прогнется под нас». Когда разговариваешь с ним, становится ясно — он выбирает другой подход. Вписывается в реальность, делает это деликатно и органично.
— Мансур, вы жизнерадостный человек. Где вы берете эту радость, где она живет?
— Мне нравится сама жизнь. Откуда берется радость? Не знаю. Где живет? Наверное, в голове и где-то здесь (Мансур показывает на середину груди).
— Как бы вы себя описали? Кто вы?
— Наверное, ироничный наблюдатель.
— Наблюдать — снова про «видеть».
— В широком смысле. Я слышу, чувствую.
— Какие самые интересные наблюдения вы для себя сделали?
— Самое важное: к жизни нужно относиться не очень серьезно. Не нужно ничему придавать очень уж серьезное значение. Даже если кто-то умер — это неизбежность и факт. Нужно продолжать жить и радоваться.
Мансур почти всегда улыбается. Он говорит, что к жизни не нужно относиться чересчур серьезно
— Вам бывает грустно?
— Конечно, бывает, но так, чтобы ломать копья — нет. От чего мне может быть грустно? Если уходит близкий человек — бывает грустно один-два дня. Я тогда ничего не делаю, переживаю это внутри. Нужно восстановиться и идти дальше. Не застревать в переживаниях.
— Самое большое преодоление в вашей жизни?
— А разве можно так делить — самое большое, самое маленькое? Мне кажется, любые преодоления для человека и есть главные в текущий момент. Ставить одно преодоление выше другого — не знаю. Что сегодня дано человеку пройти — это и есть его самое главное преодоление.
— Что вы хотите преодолеть сегодня?
— Я хочу на одну вершину интересную забраться. Аддала называется.
