Учитель «без границ»
Каждый день Смирновы вели своего сына в школу через ближайшее кафе. У мальчика-первоклассника, точно по расписанию, перед занятиями крутило живот.
— От волнения он хочет в туалет. Перед школой дома сходит, в кафе у школы и еще в самой школе до уроков.
По словам Алины Смирновой, таким маршрут ее сына Матвея был с начала учебного года. Сперва она связывала его волнение с периодом адаптации. Но и к середине учебного года ничего не изменилось. На расспросы мамы ребенок отвечал: «Я не хочу ходить в школу, я боюсь». А почему боится, не объяснял.
— С вечера придумывал причины, почему завтра не пойдет в школу. На живот жаловался. На то, что реснички в глаз попали. Настроение у него стало подавленным. Рассказывал, что он старается, а учитель все равно говорит, что плохо. В его рабочих тетрадях действительно были только плохие оценки. Вернее, оценок в первом классе как таковых еще нет. Но учитель все равно оценивает. Сыну она писала красным «Плохо!», «Внимательней!», «Старайся!». А где ребенок сделал идеально, ничего не было написано. За любое исправление она снижала оценку. А как тогда делать? Не ошибаться? Хочется, чтобы детей в школе раскрывали, а у нас происходило наоборот.
У Матвея пропало желание и дома чем-то заниматься, хотя раньше он постоянно рисовал, мастерил.
И на этом тревожные звоночки не закончились. Сын Алины в разговорах с родителями принялся «вешать ярлыки на одноклассников»: «этот разгильдяй, ничего хорошего из него не выйдет» (при этом спросил у мамы, кто такой «разгильдяй», якобы учитель называет какого-то ребенка так), «этот тупой», «этот больной» и так далее. Алина услышала от Матвея про «зазорный третий ряд», куда учитель пересаживает неуспевающих, и черный список, в который она заносит «плохих» детей.
— Матвей его сильно боится. Рассказал: «Она меня подозвала и сказала: “Будешь дружить с Соколовым (фамилия ребенка изменена), я занесу тебя в черный список. Он плохой мальчик. С ним дружить не надо”». Рассказал еще, что его однокласснику она вырвала листок из альбома, потому что тот нарисовал автомат. Была свободная тема для рисования. Мальчик нарисовал автомат. Что в этом плохого?
Про инцидент с нарисованным автоматом упоминает и мама одноклассника Матвея — Юлия Глушкова.
— Сын мне рассказал, что они рисовали на свободную тему. Учитель объявила конкурс рисунков. Много детей проголосовали за автомат Сережи (имя ребенка изменено). Она его порвала и сказала, что такое рисовать нельзя. Показательная казнь, наверное, чтобы остальным повадно не было. У моего сына она вырвала из альбома рисунок с богатырями. Он, конечно же, переживал.
По словам родителей, складывалось впечатление, что учитель совершенно не замечает границ.
— У сына закончилась тетрадка. Мы купили новую — однотонную голубенькую. Учительница приклеила на нее обложку от какой-то старой зеленой. Зачем? Чтобы у всех одинаковые были? Она не предупреждала, что тетради должны быть зелеными.
Но случай с тетрадью, отмечает Алина, мелочь по сравнению с тем, что учитель выбрасывала личные вещи детей. В этом она убедилась (раньше дети жаловалась родителям), установив на телефон сына приложение для прослушки.
Кстати, учитель, о которой идет речь, работает в две смены – ведет первый и четвертый классы. Трудовой стаж около 20 лет. Высшая квалификационная категория.
«Безалаберная свинья»
У Елены Кузик знакомство с «методами» учителя произошло «вживую». По словам женщины, прямо при ней педагог назвала ее дочь безалаберной свиньей. Каждое утро девочка заливалась слезами — просила не водить ее в школу.
— Мне учитель сразу не понравилась, потому что она вела себя достаточно надменно и высокомерно, что в принципе не допустимо для педагога (родители вспоминают, как на первом собрании Инна Петровна сказала о себе примерно следующее: «Я сильный учитель. Если дети меня не тянут, лучше найти другое место»). Дочка начала ходить в школу, и я, естественно, спрашивала у нее: «Как прошел день?», «Что было интересного?» и так далее. И на любой мой вопрос она отвечала: «Я не помню».
Как-то я у нее спросила: «Доченька, ты чего-то боишься?», — продолжает Елена. — Она: «Ну да». — «А чего ты боишься, кого ты боишься?».
— «Я Инну Петровну боюсь. Она нас ругает и говорит, что родителям не надо ничего рассказывать».
Я пообещала ей прийти в школу и поговорить с учителем.
И тут у девочки пропали обувь, юбка, теплые штаны и жилетка. Из-за пандемии родителей в школу не пускали.
— Я позвонила Инне Петровне и попросила ее помочь найти одежду. Она мне сказала самой прийти и поискать. Я подошла и спрашиваю у нее, где можно поискать. На что она мне говорит: «Да она свинья безалаберная, поэтому вы и не можете найти свои вещи». Представляете? В классе находилось учеников двадцать. Мой ребенок аж заметался у парты. Она не ожидала, что так о ней скажут на весь класс. Я к учителю быстрым шагом подошла и прямо в лицо: «Вы какое право имеете такое говорить в классе? Теперь я понимаю, почему мой ребенок боится вас».
Елена нашла вещи, сказала дочери: «Ничего не бойся, все будет хорошо» и пошла к завучу. Ее не было на месте, но дали телефон.
— Я ухожу домой, дозваниваюсь до завуча, доношу всю эту информацию, и она мне говорит: «Я побеседовала с Инной Петровной. Она признала этот факт. Мы примем меры». Но ничего не изменилось, — вспоминает Елена. — Далее в группе [родителей в WhatsApp] стали писать, что один ребенок жалуется, второй. И я поставила вопрос: «Всех устраивает, как учитель общается с детьми?»
На следующий день Инна Петровна написала текст на листочке, это сфотографировал кто-то из родителей и прислал в группу: «Уважаемые родители! Убедительно прошу Вас прекратить обсуждение (в группе) по вопросу методов обучения и воспитания ваших детей. Особо возмущенные и недовольные работой Учителя будут удаляться из группы. Еще раз благодарю!!! тех, кто понимает и поддерживает Учителя. С уважением И.П.».
Реакция родителей
С тех пор родители первоклассников (в классе около 30 детей) разделились на три группы. Первая — кто хотел бы сменить педагога или (при условии, что его оставят) школу. Вторая — кого все устраивает и они за то, чтобы их детей вел именно этот учитель. Третья — сторонние наблюдатели. И записи с уроков, которые сделала Алина Смирнова с помощью прослушки и скинула в родительский чат, «расстановку сил» особо не изменили.
— В классе примерно человек шесть были недовольны поступками учителя и примерно столько же ее горячо поддерживали, — уточняет Алина Смирнова. — Кто-то называет ее учителем советского склада, списывает все на строгость, говорит, что таким и должен быть хороший учитель, что благодаря ей их ребенок стал адекватней. Некоторые родители пишут: «Не надо из мальчиков делать принцесс, а девочки пусть сразу привыкают к жесткой жизни. Сначала мама по попе бьет, потом учитель наказывает». Я спрашиваю: а дальше муж по роже?
— Я уверена, что родители, которые не видят ничего плохого в педагогических подходах Инны Петровны, сами были подвержены моральному насилию в школе и для них это норма, — предполает Елена Кузик.
Между тем родители, которые поддерживают педагога, отказались объяснить корреспонденту «Правмира», почему они заняли такую позицию, и вообще давать какие-либо комментарии по истории с учителем.
— Я не понимаю, зачем это мусолить? Смысл об этом писать? Если вам не нравится учитель, перейдите в другую школу, — сказал представитель той группы родителей.
Несколько родителей из числа «наблюдателей» сказали, что они целенаправленно не «вмешиваются в конфликт», а по какой причине – тоже не объяснили. Причем, как выяснилось, некоторые родители не слушали записи с уроков — не осмелились. Среди них Оксана Чирикова (по просьбе женщины имя изменено).
— Я их [записи], честно, не слушала, — призналась Оксана. — Вдруг там с моим ребенком?.. Совсем тогда было бы напряжно. Мы в любом случае будем менять школу, так как переезжаем. А проблемы были и у нас. Боялся подходить [к учителю], спрашивать, отвечать. Мало было похвалы. Почему бы доброе слово не сказать, чтобы воодушевить ребенка? Она сразу выделила: эти хорошо учатся, эти — плохо. Дальше так и пошло.
«А умной-то оказалась одна Парташова»
На записях учитель не обзывала детей, в основном даже голос не повышала. Но, по словам родителей, чувствовалось, что дети подвергаются жесточайшему прессингу.
— Я прослушивала аудио и содрогалась, — делится Елена Кузик. — Она иногда так тонко их… И не оскорбляла вроде бы, но вгоняла в чувство вины.
Учитель по-разному обращается к детям: к кому-то исключительно по фамилии, к тому-то — по имени. При оценке успеваемости ребят сравнивает их друг с другом, подчеркивая разницу («Сейчас мы узнаем, кто самый умный. А умной-то оказалась одна Парташова (здесь и далее в тексте имена и фамилии детей изменены). Это ребенок, который сидит и слушает учителя, ни одного слова не пропускает. А есть люди, как Жицарькова, сидят ближе всех и ничего не слышат. Молодец, Лариса!»).
Если ребенок не ответил, учитель не дает ему снова сесть на место («Постой и подумай»), заставляя стоять, пока отвечает следующий. Если ученик все-таки пытается ответить, но сбивается, не помогает ему, а разочарованно произносит: «В принципе, можно было и не спрашивать тебя».
Личные вещи учеников (она называет их «шмотками»), чтобы наказать, выбрасывает в мусорку или вовсе выкидывает из класса («Сейчас, Шинакова, твои карандаш и ручка вылетят в коридор. Так, как они уже вылетели у Прокофьева в мусорку»). Общение педагога с детьми подчас напоминает допрос:
— Ты, Городкин, учел замечания, которые я тебе сказала?
— Да.
— Чтобы их больше не было. Я, Олег, очень надеюсь на тебя. Потому что ты можешь и умеешь себя вести… Так. Встаем. Городкин, встал. Работаем. Какие замечания были, собирались к тебе? Где было замечание? Ты был сегодня молодец, да? Ну сиди дома тогда. Какие были сегодня замечания?
— Я не помню.
— Да? Значит, лучше всех? Раз не помню, значит, не было?
— Нет, вспомнил. Я говорил.
— Разговаривал. С кем?
— Вот это я уже не помню.
— Ну нет, конечно. Не хотел он говорить…
На этом запись обрывается. Далее:
— Ты доволен? Осознаешь это?
Когда ребенок жалуется на боль в животе, учитель обрывает его словами: «Ты прекрасно себя чувствуешь.
Если живот будет болеть, завтра не придешь. Мы не будем на уроках сейчас опять заниматься, Желепов, твоим животом. Понимаешь?! Мы отвлекаемся и занимаемся чем попало». При этом учитель на одной из записей произносит длинный монолог о том, как дети отравляют ей жизнь, подрывают здоровье:
«Манокурова, иди, умывайся! Вы и так меня сегодня довели. И этот что попало делает. И вторая рыдает. Сейчас буду лекарство пить. Невозможно. Невозможно. Вы если не хотите в школу ходить учиться, вы лучше дома сидите. Пусть вам родители справочки сделают и посиживайте. И сидите дома отдыхайте. Ну что трепать нервы учителю? Вы что? Этот на чтении доводил-доводил. Эта теперь здесь будет сидеть, слезы крокодильи. Надоело все. Я прихожу сюда работать, учить детей, а не смотреть на эти сопли, слезы. Вы характер свой маме показывайте! Вы зачем приходите сюда? Стучать по столам мне, как Шинакова сидит мне стучит, рычит на меня. Мне не надо характер показывать. Что за привычка? Ну нельзя учителю это показывать. Что ты сейчас, Прокофьев, листаешь? Ты дома сядь листай сколько влезет. Почему вы приходите сюда и начинаете издеваться над учителем?! <…> Вот уйду, Шинакова, опять на больничный. Ну придет Виктория Витальевна. Ну кому от этого будет лучше? Не знаю. Может, кому-то будет лучше. Кому-то нет. Ты что хочешь от меня, Шинакова, что хочешь? Со своими слезами хотя бы мне скажи, что ты хочешь? Ты почему каждый день надо мной издеваешься? То по парте стучишь, то рычишь на меня. Ты почему себя так ведешь с учителем?!..»
Услышав, что на уроке плачет ребенок, Алина Смирнова позвонила Елене Кузик и все рассказала. Елена не выдержала и набрала учителю, сказала ей, что родители слышат, что происходит в классе, и потребовала прекратить запугивание детей. Инна Петровна заявила ей, что никого не запугивает, а пытается успокоить ученицу: «[Это] не запугивание никакое. Я ребенка не могу успокоить просто. Я не могу ребенка успокоить. Слушайте на здоровье. Конечно. Я просто плохо сейчас себя чувствую и могу упасть в обморок».
Как понять, что у ребенка проблемы в школе?
Людмила Слободчикова
Людмила Слободчикова, практический психолог, член межведомственной группы по профилактике суицидального поведения у детей и подростков:
— Любовь и уважение со стороны родителей все равно не уберегут ребенка в ситуации, когда его обесценивает, унижает учитель. Слова педагога, произнесенные в присутствии одноклассников, имеют для ребенка огромный вес. И особенно для подростков, потому что отношение к себе у них формируется через отношение сверстников.
На детях, которых учитель «не трогает», конфликты в классе тоже оказывают влияние. У так называемых свидетелей конфликтов может развиться эмоциональная нестабильность, тревожность. Эти проблемы формируются у многих именно в школе. Ребенок ведь не равнодушно наблюдает. Он переживает: «А вдруг и ко мне будут относиться так же? Вдруг я что-то сделаю не так и тоже стану объектом насмешек и унижения? Как мне себя вести, чтобы не попасть в опалу, чтобы поток агрессии не развернулся на меня?» Эти переживания отнимают у него энергию. Чтобы адаптироваться в условиях конфликта, он тратит огромные ресурсы.
У детей на фоне негативного отношения учителя может развиться дезадаптация к школьному обучению. Проявлений дезадаптации много: плаксивость, конфликтность, дети могут страдать от ночных кошмаров, нарушается пищевое поведение: либо беспрестанно едят и набирают вес, либо отказываются от еды… Поэтому главный маркер для родителей — ребенок стал вести себя по-другому.
Как понять, все ли благополучно у ребенка в школе? В первом-втором классе дети еще продолжают играть в сюжетно-ролевые игры. Поиграйте с ним в школу, пусть он будет учителем. Он все в процессе игры выдаст. Также с маленькими детьми можно порисовать школу. Если школа будет выглядеть мрачно — это будет говорить об эмоциональном отношении ребенка к ней.
Но важно, как родители реагируют на то, что рассказывает ребенок о школе. Если ребенок что-то расскажет и родитель в ответ: «О Боже!», «Какой ужас!», то ситуации для ребенка станут сверхтравмоопасными.
Родителям необходимо сдерживаться. Какие-то ситуации вообще могут пройти мимо ребенка, не заденут его, а если родители будут обращать внимание ребенка на них, драматизировать, то они действительно для него станут проблемными, будут его травмировать.
Служебное расследование
В марте Алина Смирнова обратилась к директору лицея с жалобой на учителя и попросила о встрече. В ней участвовали еще три мамы, возмущенные поведением педагога, школьный психолог и два завуча. По словам Алины, представители школы высказали удивление (им не верилось, между тем кабинет директора находится по соседству с классом и в нем, скорее всего, слышно, что происходит на уроках) и пообещали провести служебное расследование.
— Спустя два часа Инна Петровна пишет в чат: «Родители победили, я ухожу». И мне родители [других детей, которым нравится учитель] следом посылают такие сообщения! Мат на мате. Я спросила у директора, зачем учитель стравливает родителей, а она мне сообщает: «Беседы с учителем еще не было».
Вскоре в классе провели психологическое тестирование, чтобы понять, какая в нем атмосфера. На записях слышно (прослушка продолжалась), что психолог предложил детям нарисовать школу зверей. И спустя некоторое время в процесс вмешивается учитель и указывает ребятам: «Зоопарк рисовать не надо! Надо рисовать сразу животных. Квадраты и углы рисовать не надо!» По словам Алины, она позвонила директору и поинтересовалась, почему учитель сейчас руководит детьми. Она, по утверждениям Алины, в ответ спросила: «Вы переживаете, что результат будет не таким, как вы хотите?» Та в свою очередь сказала, что хочет объективности. Директор уверила: тестирование проведут повторно. Но, по мнению Алины, в этом нет никакого смысла, поскольку дети уже получили от педагога установки.
— Потом директор мне прислала ответ на жалобу. В нем говорилось, что Инна Петровна признала, что употребляла высказывания, которые противоречат профессиональной этике, и ее привлекли к дисциплинарной ответственности.
Со слов директора, увольнять ее она не собирается, потому что учителя в очереди перед школой не стоят. Но это же не основание для того, чтобы издеваться над детьми?
Инна Петровна мне звонила, извинялась, — продолжает Алина. — Говорила, что у нее поганый язык и ей бывает сложно себя контролировать. Минут 40 мы разговаривали. Но она так и не поняла, чего мы от нее хотим. Матвей вышел с каникул, она начала его обнимать. «Мама, она уже второй раз меня обнимает». Она начала рисовать ему звездочки, писать «Хорошо!», «Молодец!», а его работы ничуть не изменились. Как-то мы делали стенгазету и она мне сказала, что никогда такой красивой стенгазеты не видела. А там всего-навсего были фотографии наклеены. Она не поняла, что мне не нужны ее любовь и пятерки для сына. Мне нужно, чтобы ребенок себя комфортно чувствовал в классе и рос человеком.
«Почему мы должны уходить, а не она?»
В апреле Смирновы и Глушковы перевели своих сыновей в соседнюю школу №122. По мнению родителей, вряд ли учитель изменит свое поведение, поэтому дальше оставаться в 86-м лицее они сочли невозможным.
— Почему мы должны уходить, а не она? Я считаю, что это неправильно. Но поскольку учитель продолжает работать, выбора у нас не было, — объяснила Алина Смирнова.
Адаптация детей, по словам их родителей, прошла быстро и безболезненно.
— Матвей буквально окрыленный. Но влияние прежнего учителя еще ощущается. Когда в новой школе на одном из уроков Матвею нужно было самому себе поставить оценку, он поставил себе оценку ниже, чем заслужил. Учитель его исправила и сказала ему, что на самом деле он сделал лучше, — говорит Алина.
Единственный минус — дети скучают по своим старым одноклассникам. Тот класс был на удивление дружным.
Но больше в школе №122 нет свободных мест. Трудно с местами и в остальных близлежащих школах. Чтобы хоть как-то повлиять на учителя, прекратить давление на детей, Елена Кузик предложила директору лицея за свой счет установить камеры видеонаблюдения в классе.
— Я уверена, что учитель не изменится в общении с детьми. У нее, на мой взгляд, уже прошла точка невозврата как педагога. Но в других школах найти место пока не получается, поэтому я предложила установить камеры. Директор сказала, что она сама найдет деньги на камеры. В итоге их смонтировали, но смотреть онлайн родителям не разрешили: нужно предварительно договориться со школой и прийти туда. Тогда какой в них смысл? — недоумевает Елена (во время подготовки этого материала Кузик все-таки перевели свою дочь в школу №42. — Примеч. авт.).
Сейчас вопрос со сменой школы решают минимум три семьи, в том числе Чумаковы.
По словам Ирины Чумаковой, ей не нравится не только неспокойная атмосфера в классе, но и то, что учитель не поддерживает контакт с родителями.
— Я спрашиваю своего ребенка про школу, и он ни на что не жалуется. Но ходить он туда не хочет, хочет обратно в детсад. Возможно, мы не были готовы к школе, а может, дело и в учителе. Но все равно эта ситуация меня вынуждает переживать. До 4-го класса с таким беспокойством за ребенка мы не протянем и однозначно будем уходить. Я боюсь, что у ребенка отпадет желание учиться. Инна Петровна сразу предупреждала, что она учитель жесткий. Но не настолько же, как это слышно по записям. Плюс с самой Инной Петровной возможности побеседовать нет. В школу зайти нельзя. По вотсапу она с нами связь не поддерживает. До конфликта она выходила на порог школы после уроков и общалась с родителями, а потом перестала. Она говорит, что ей можно позвонить. Но это же совершенно не то. Как я могу понять, удобно ей говорить или нет? Она ведет второй класс, значит, днем никак. А вечером отдыхает же, у нее свои заботы. В общем, я потеряла контакт с учителем и меня это беспокоит.
Добавим, что далеко не каждая семья может сменить школу. Есть те, для кого замена учителя — единственный способ решить проблему.
— Мы не в том положении, чтобы менять школу: мы иногородние и нашли единственную школу, в которую нас приняли. И я надеюсь, что педагога все-таки заменят, — сказала мама одного из детей и попросила не называть ее имя. — У нас серьезная проблема. Ребенок не мог и по сей день боится отпрашиваться в туалет. Мы неоднократно об этом разговаривали с учителем. Но проблема все равно не решается. Еще боится лишний раз сказать ей что-то, спросить. Мой первый учитель был как вторая мама. Мы с такой же надеждой отдавали своих детей в школу. А получилось, что их учит какой-то тиран.
Учитель Инна Абрамова: «У меня авторитарный стиль»
Сама учитель Инна Абрамова говорит, что намерена дальше работать в образовании и так же в две смены — ей нужно обеспечивать себя и детей. Свои проступки педагог признает и утверждает, что будет отходить от такого «стиля преподавания».
— Инна Петровна, вы согласны с результатами служебного расследования, которое провела школа?
— Я же и объяснительную писала, и извинялась перед родителями. У меня было пару резких выражений, но больше ничего серьезного я не совершила, чтобы раздувать это. А администрация сделала все, что от нее требовалось: провела со мной беседу, сделала строгий выговор, камеры поставила. Я со всем согласна.
Но я так и не поняла, на что они сильно обиделись. Зверств, криков не было. Я слышала об издевательствах в 42-й школе, года три назад. Учитель косу на руку накрутила и вела бедного ребенка до столовой. 55-я школа — скандал за скандалом. Пара колких фраз, которые я сказала, — это просто сленг учительский.
У меня самой трое детей. И я всегда за учителей, что бы они ни сказали, что бы они ни сделали. Они всегда правы.
— А истории про зазорный ряд, черный список — это все выдумки родителей?
— Там много было вымышленного. Я же писала в объяснительной директору. Дети, сами знаете, склонны фантазировать.
— Но я слышала на записях, как вы грозитесь выбросить вещи детей в мусорку или за дверь.
— Какие вещи за дверь? Может, было, но я не помню, при каких обстоятельствах.
Моя проблема — я могу что-то ляпнуть. Резкость свою, словечки, я поняла, нужно ограничивать. Родители уже не те.
Я с детьми как со своими собственными. Надо перестраиваться в современном мире. Сейчас нужны не душевные учителя, которые дают результаты, дают отличников и олимпиадников, а просто типа робота. Тему выдал, и все. А я душой с ними. А это, оказывается, не каждому нужно.
И у меня авторитарный стиль преподавания, у меня тишина и порядок. И поэтому уходили детки. А было много деток, которых привозили со всего города именно на меня, в том числе детей-спортсменов. Им нужен учитель такой же по стилю, как их тренер. «Чтобы был результат, должна быть дисциплина». Владимир Владимирович Путин. Цитирую.
— А вы не связываете произошедшее еще и с тем, что у вас большая нагрузка, вы ведете два класса? Может, вы после этой истории пересмотрите свой рабочий график?
— Может, это отразилось. Но у меня такой стиль преподавания. Я люблю свою работу и выполняю ее на отлично. В начальной школе лицея №86 я одна имею высшую квалификационную категорию. Это же о чем-то говорит? Сейчас я провожала четвертый класс. Я столько услышала в свой адрес. Меня аж в краску ввели. Люди боготворят.
Когда родители приходят, я говорю: «Вы если почувствовали, что это не ваш человек, нужно сразу уходить — либо к другому учителю, либо в другую школу. Не надо терпеть, ждать и выискивать негативные моменты. Их будет больше и больше». Это как с мужем. Если ты чувствуешь, что пошло что-то не так, не надо терпеть.
И лучше всего приходить и говорить. Но никто из тех родителей не пришел ко мне и не сказал: «А почему вы?..» Единственное, они мне позвонили и сказали: «Мы вас слушаем». Я не стала разбираться, кто им разрешил слушать, и сказала: «Слушайте».
В общем, скорее всего, я буду уходить из этой школы. Мне две смены из-за этого инцидента уже не дадут. А мне нужна вторая смена. Мы развелись с мужем, у меня двое несовершеннолетних детей.
Комитет по образованию: «Педагог имеет право на исправление»
В этом материале мы хотели дать высказаться директору лицея №86 Ирине Агафоновой. Она сказала, будет общаться, если ей даст разрешение на интервью комитет по образованию города Барнаула. В комитете заявили, что нужно направить запрос в комитет информационной политики (в нем журналист попросил дать возможность поговорить с учителем и директором). Там запрос проигнорировали.
В конце концов журналист обратился к начальнику отдела общего образования комитета по образованию Людмилы Бологовой. Она согласилась ответить на четыре вопроса, которые изначально были адресованы директору лицея.
— Считаете ли вы, что педагог, который оскорблял и унижал детей, может исправиться?
— Родители обратились к директору школы. Она провела расследование и дала ответ. Педагогу первого класса было вынесено дисциплинарное взыскание. В кабинете установлены видеокамеры. Соответственно, работа учителя поставлена на контроль. На данный момент ситуация успокоенная, стабильная. Поэтому родители попросили оставить в покое учителя. Большинство родителей говорят о том, что их полностью устраивает этот педагог.
— В этом (в исправлении) действительно сможет помочь установка камер видеонаблюдения?
— Педагог — он такой же человек, как и все другие. Это не робот, который работает по заданной программе. Естественно, как любой человек, он имеет право на исправление, на коррекцию поведения и на все прочее. Работа данного педагога поставлена на контроль в администрации школы. Видеозаписи без согласования с педагогом просматриваются потом: что делается на уроках и как эти уроки проводятся.
До этого никаких обращений в отношении этого педагога, жалоб от родителей не было. Почему вы думаете, что человек не может скорректировать свое поведение и исправиться? Да, он может исправиться, как любой человек.
Камера ему исправиться не поможет. Камера поможет посмотреть директору, идет ли исправление.
— Почему родителям не разрешают смотреть трансляцию с камер онлайн, а лишь в школе и по предварительной договоренности с администрацией учреждения?
— На данный момент в классе обучается 26 детей. Что значит онлайн-трансляция? Мама одного из детей сидит на работе, включает онлайн-трансляцию и смотрит, что делается в классе. Она смотрит на своего ребенка, она смотрит на чужого ребенка, она это показывает на работе коллегам и так далее. На основании чего моего ребенка будут транслировать, простите меня, на всю страну? Такого быть не может. У нас законодательство такого не позволяет.
Соответственно, видеозапись идет, родители приходят в администрацию, и администрация по какому-то факту просматривает, чтобы понять, действительно ли этот факт был.
— Считаете ли вы нормальным то, что проблема решается за счет того, что родители вынуждены переводить своих детей в другие школы, а не за счет замены педагога?
— У нас существует мнение других родителей, ее профессиональные качества и трудовое законодательство, которое никто не отменял. У педагога есть защита — трудинспекция, суд, профсоюз. В данном случае у педагога нет никаких показателей для того, чтобы ее уволить по какой-либо статье.
