Источник: Вести

«Вести в субботу» поговорили с министром культуры России Владимиром Мединским

— Владимир Ростиславович, какой сегодня день Вы отмечаете?

— День российско-советской армии.

— Это очень правильное уточнение. Сегодня коммунисты проводили съезд. Для них это — день Рабоче-крестьянской Красной Армии, которая победила Белую гвардию.

— Там есть исторические  нюансы.

— Для кого-то майский день Святого Георгия — истинный день российского воинства.

— У нас история  одна. Я бы не стал так разделять, а то у нас получится, как будто и армий было несколько. У красных и белых и даже зеленых — у них у всех была своя  Россия.

— Как писать единый учебник по истории при таком огромном количестве интерпретаций событий? Вы же являетесь автором концепции по созданию такого учебника.

— Речь идет не о едином учебнике истории. Он не должен быть один. Сейчас в стране порядка 110 учебников истории, которые рекомендованы Министерством образования. Даже если их разбить по разным  классам, все равно получается на каждый поток 10-15 или 20 учебников. В этом тяжело разобраться. Особенно в региональных пособиях и региональных поправках к учебнику истории. Я считаю, что должно быть две линейки учебников: глубоко научных, продуманных, отрецензированных учебников, и упрощенная для средней школы. И линейка учебников для детей, которые учатся в школах с углубленным преподаванием гуманитарных наук в школе.

— Приведем примеры. Простой учебник: «Александр Невский победил в Ледовом побоище». Сложный учебник: «Александр Невский выстроил комплексные отношения с Ордой, благодаря чему был гением политического желания». Так ли эта разница будет выглядеть?

— Да.  В первом учебнике — об Александре Невском, Невской битве, Ледовом побоище — на 3 страницы. А во втором – 10 страниц.  И там глубже раскрываются все эти исторические моменты, факторы.

— Когда такой учебник можно будет прочитать?

— Ломать ведь легче, чем строить. Поэтому сейчас надо разбираться с большим количеством выпущенных учебников. На этой неделе мы обсуждали эту идею с министром образования Дмитрием Ливановым, и он ее поддерживает. Нужно будет сформировать рабочую  группу по разработке концепции этого нового  учебника истории. И включить туда и представителей Минобразования, и ученых,  и историков. Возможно, и деятелей культуры. Я думаю, к осени эта рабочая группа вполне может прийти к какому-то решению.

— На характер человека влияет кино. Идея о повышении НДС на иностранные фильмы обсуждалась в Думе на этой неделе. Как вы к ней относитесь?

— Речь идет не о повышении НДС. А речь идет об отмене льготы, которыми пользуются кинокомпании в отношении иностранных  фильмов. То есть, для российских фильмов эта льгота сохраняется. А для иностранных кинопрокатчиков она упраздняется.

—  А для каких российских фильмов упраздняется?  Ну, хорошо, стали  менее доступными по цене — наверняка  же  на билетах отразится. Иностранные, голливудские фильмы. Ну, что мы будем смотреть? Как это называлось — «Гитлер капут» и «Золотые яйца»? Что-то в этом роде.  Не так много хорошего-то сейчас в отечественном кинематографе, чтобы его защищать. Как вы собираетесь  доброе  и прекрасное-то растить в этом  сегменте?

— Вы знаете,  на самом деле   много хороших фильмов  снимается отечественных.  Беда в том, что они не всегда доходят до широкого экрана и очень часто  вытесняются, по объективным причинам они вытесняются голливудской продукцией. Она  заходит большими пакетами, большими деньгами, большими инвестициями в рекламу. Хотя есть приятное исключение — например, в январе впервые  за долгое время первое место  в прокате занял российский фильм. Скажу даже — мультфильм, «Три  богатыря».

— А серьезно, они опередили всех?

— Он обошел даже «Хоббита».

— Как вы стараетесь стимулировать? Вот вы сейчас предложили ведь целый пакет стимулов — а как он будет работать?

— Большой набор мер. Мы только на прошлой неделе объявили, кстати, конкурсы на получение господдержки   для  кинопроизводителей.   Мы будем поддерживать  авторское кино,  будем  поддерживать мультфильмы, будем поддерживать социально значимое кино. И будем поддерживать коммерческие фильмы — для этого сохраняется большой потенциал и довольно приличные деньги у Фонда кино. Качество  должно обязательно выиграть. И вообще,  главная задача министерства в данном случае — не заниматься сценариями. Понимаете, я сценарий не читаю, как Вы понимаете. А главная задача — это  создать условия  для успешного развития киноиндустрии как отрасли.

— Еще о стыке бизнеса и культуры.  Я рискую сейчас вызвать гнев большого количества людей,  сказав, что я, честно сказать,  не понимаю всего сыра-бора, который возник вокруг темы Кижей.

— В Кижах были?

— Был.  Это было ужасно. Я с родителями туда ездил. Там невозможно было выйти на берег. Это было в советские времена. Глядя на это глазами человека, который, в общем, поездил и по стране, и по миру, мне бы  хотелось видеть на соседнем острове — я подчеркиваю, на соседнем — приличный  причал, приличную гостиницу. Я не вижу ничего ужасного  в этом.  Критику концепта о том, что вообще-то было бы неплохо иметь   причал и приличную гостиницу поблизости от этого замечательного храма-корпуса, я  не понимаю.

—  Вы знаете,   самое забавное, что  бывший директор этого замечательного музея под открытым небом, который карелы называют Кижи, предлагала то же самое. Предлагала развитие туристической инфраструктуры и даже делала официальное обращение на эту тему, весьма разумное. Сейчас в Кижи приезжают чуть более ста тысяч человек в год, притом, что в советские годы было более трехсот.  Поэтому говорить о каком-то там  разрушении природного парка просто смешно. Мы специально расширили  охранную зону  в прошлом году в несколько раз.  Так, для понимания: сам остров Кижи целиком  — это примерно 200 гектаров. А территория охранной зоны,   где ничего нельзя строить — без сверхособых разрешений гвоздь воткнуть нельзя — 10 тысяч гектар. То есть, в   50 раз больше. Понимаете,  мне обидно. Я считаю, что это жемчужины зодчества, и, самое главное, там, в Кижах, есть потрясающая история  русского  духа. Там жили свободные люди.   Там никогда не было крепостного права. Они все делали своими руками. Эти церкви — Преображенский храм построен на взносы крестьян.  Там не было государственного финансирования, и  РПЦ не помогала. Просто люди чувствовали тягу к прекрасному. Нанимали плотников, вместе  рисовали проект,  утверждали его, общиной сбрасывались. Мы просто хотим, чтобы  не было русского человека, который  за свою жизнь  там не побывал. Чтобы семьи могли приезжать и на соседнем острове где-то останавливаться на выходные. Показывать это  своим детям. Сейчас посещение Кижей — это, знаете,   занятие для богатых. Потому что туда навигация открыта 3-4 месяца в году, а остальное время — пожалуйста, закажите частный вертолет или судно на воздушной подушке.  Это неправильно. Вот это неправильное отношение к нашему  к нашему национальному достоянию.

— Последнее,  пожалуй, что  успеваем обсудить в нашем все-таки достаточно ограниченном эфире — это развивавшаяся в том числе на этой неделе история вокруг библиотеки Шнеерсона.  Давайте так — я изображу, что ничего не знаю, и задам такой вопрос: а зачем в России книги,  написанные на мало кому понятном древнееврейском языке? Может, проще отдать это американской общине?

— На самом деле, если говорить серьезно, то  библиотека  Шнеерсона  имеет абсолютно жесткие правовые основания   для нахождения в России.  Большая ее часть была национализирована в свое время декретами Совнаркома в 20-е   годы.   Меньшая часть  этой коллекции  была перевезена в Россию в качестве  трофеев после  Второй мировой войны. Если  мы — вообще,  в принципе — отдадим  то, что было национализировано в 20-е годы в соответствии с  законами, кому-то — то мы  действительно вскроем  ящик Пандоры. Потому что тогда тут же заявят [претензии] на то, что хранится в Эрмитаже. У нас найдутся наследники.  У нас — это будет проблема для Британского музея.

 — Она, кстати, периодически возникает у Британского музея, Греции, Египта. И они стоят скалой неприступной в этом вопросе. 

—  Для Лувра, понимаете.   Вот сейчас мы начнем сфинксов перевозить, стелы демонтировать из центра Парижа. Это требование — абсурдно.  В этом отношении  предложение  президента  переместить библиотеку Шнеерсона из такого полузакрытого режима хранения в РГБ в открытый режим  хранения в Центре толерантности на улице Образцова, где, действительно,  все верующие могут прийти,  в любое время познакомиться с библиотекой. Там часть текстов носит такой религиозно-сакральный характер, там надо подумать, поразмышлять, помолиться. И наши хасиды,  и американские, и израильские — да какие угодно. Это был бы широкий шаг навстречу. Потому что у нас  заморожены культурные обмены из-за этого нелепого судебного процесса. И страдает кто? Страдают американцы, которые не могут увидеть у себя сокровища Пушкинского музея, сокровища Эрмитажа.

— Просто потому, что  опасаются, что если повезут, скажем, из Третьяковки туда, то это под арест попадет?

— На них будет наложен арест.

— И наоборот?

— А все   обмены строятся по встречному принципу. Соответственно, если   мы не можем вывезти наши картины и музейные ценности, то и они тоже, соответственно, ограничивают свою выставочную деятельность.

— Спасибо! Владимир Мединский, министр культуры был гостем нашей студии.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Материалы по теме
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.