Три закваски: о чем предостерегал Господь
Протоиерей Игорь Прекуп. Фото: Станислав Мошков/rus.postimees.ee
Евангельское чтение утрени Великого вторника начинается с описания лукавой провокации, которую Иисусу объединенными усилиями устроили фарисеи с иродианами, задав Ему вопрос о допустимости платить подать кесарю. Указав изображение кесаря на динарии, Господь произносит знаменитое: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21).
В тени этого высказывания исчезает из внимания тот факт, что против Христа спелись заклятые враги: иродиане и фарисеи. Иродиане – это не то чтобы «партия власти» (ею была секта саддукеев), а скорее политическая группировка, «группа поддержки» Ирода Антипы, сторонники не только династии Ирода, но и политики коллаборационизма с Римом, из-за чего они были презираемы фарисеями как ренегаты.
Это ж как надо было ненавидеть Христа, чтобы преодолеть взаимное отвращение и слиться в богоборческом экстазе, пытаясь уловить Спасителя, чтобы выставить Его или мятежником и возмутителем народа (иродиане), или его предателем и вероотступником (фарисеи)!
Всякий раз, когда читал во время службы Великого вторника этот фрагмент, я вспоминал предостережения Господа о заквасках: фарисейской, саддукейской и иродовой (Мф. 16:5–12; Мк. 8:15). И всякий же раз как-то щемило сердце из-за чувства, что слова эти, как, впрочем, и многие другие Христовы наставления, поучения, примеры – словно в пустоту: эхом отдаются от стен и никак не поглощаются сердцами, не принимаются всерьез, как если бы это были слова, полностью обусловленные соответствующими «тогдашними» историческими обстоятельствами.
Ну, в самом деле, какое отношение могут иметь эти слова к нам с вами? Разве «закваска» – «образ мыслей, правила, настроения» (свт. Игнатий Брянчанинов) – любого из этих сообществ, канувших в Лету, нас каким-то боком касается? Апостолы – понятно; их ближайшие преемники – само собой – им всем надо было опасаться идейно чуждых влияний, о которых упомянул Иисус, но сейчас?.. Где саддукеи с иродианами и фарисеями, и где мы?! А потому, благоговейно склонив голову, мы выслушаем это чтение, но применять к себе, к своей личной, церковной и общественной жизни?..
О фарисействе мы еще, может, как-то подумаем, коль скоро это слово стало нарицательным, да и то поймем сказанное о закваске в лучшем случае в пределах недопустимости горделивого самовосхваления. Но не более того. И, будучи людьми начитанными, станем, имитируя «мытарево покаяние», называть себя «великими грешниками/грешницами», не задумываясь, что же нас побуждает называть себя не «последними», а именно «великими», хотя бы и в, казалось бы, смиренно-покаянном контексте? Даже не будем себя утруждать попытками вникнуть, в чем же состоит «закваска» фарисейства, не говоря уже о том, чтобы углубляться в дебри саддукейства и иродианства: а то вдруг что-то неутешительное поймем о себе?
Ведь в Евангелии нет ничего, что не было бы адресовано нам; для просвещения, обличения, вразумления и воодушевления каждого из нас. Все перечисленные Спасителем «закваски» никуда не делись. Опасность «вскисания» на них церковной жизни своей актуальности нисколько не утратила за две тысячи лет.
Фарисеи: Бог не цель, а средство для благополучия
Фарисеи всех времен пытаются приспособить Божие учение под «удовлетворение религиозных потребностей верующих» и «духовных нужд православного населения».
Будучи всегда «со своим народом», они культивируют в нем национально-религиозную гордость, не углубляясь, разумеется, в суть Закона и охотно идя навстречу всему, что укрепляет положение национальной религиозности в государстве, как правило, строго и одновременно избирательно взыскивая за обрядовые, канонические и дисциплинарные нарушения и, в целом, достаточно снисходительно относясь к безнравственности, особенно к тем ее проявлениям, которые в обществе давно прижились и распространены.
И Бог, если разобраться, для них не цель, а все то же средство: Он – Помощник и Покровитель в благополучии мирском: хоть на индивидуальном, хоть на семейном, хоть на корпоративном, хоть на общегосударственном уровне, а спасение, как это (как правило, косвенно) следует из их поведения и «мыслей вслух», осуществляется не столько на пути Его заповедей, сколько в строгом соблюдении ритуально-канонического порядка.
Отсюда и, как правило, неявная оппозиция государству или церковной иерархии, во всяком случае недемонстративная, лишь изредка доходящая до открытого противостояния.
Отсюда же и, на первый взгляд, непонятная толерантность фарисейства к магизму и «неразборчивость в связях» со всевозможными одиозными течениями и сообществами.
Отсюда и ненависть к тем, кто смеет ставить под сомнение состоятельность удобных стереотипов мышления, и, развенчивая наукообразное мифотворчество, якобы мешает «уважать свою историю», а на самом деле всего лишь побуждает ее знать, понимать, здраво и честно мыслить.
Кадр из фильма «Страсти Христовы»
Иродианство: прогибаться под изменчивый мир
Как относились в Иудее времен Спасителя к переписи населения и хождению римской монеты, так и в наше время относятся ко всевозможным ИНН-ам и прочим индивидуальным кодам, электронным паспортам – ничто не ново под Луной. И оснований для протестов было тогда не меньше, ведь хождение монеты с изображением человека, да к тому же подать в пользу не просто язычника, а верховного жреца, каковым являлся император по положению, – это сродни соучастию в идолопоклонническом культе.
Иродиане в этом отношении – полная противоположность. Они не просто династическая корпорация, а идеологическая группировка, верная политическому курсу Иродов, их «цивилизационному выбору». Поэтому Господь и говорит об особой «закваске», определявшей их специфическую систему ценностей и представление, как ее следует осуществлять во имя этнического и геополитического выживания.
В условиях реальной римской оккупации идейная проимперскость иродиан, выражавшаяся в сознательном, последовательном и всецелом встраивании в систему безопасности и стабильности Римского мира, выглядела в глазах национально ориентированных фарисеев даже не как своего рода «низкопоклонство перед Западом» и даже не как «пятая колонна, продавшаяся за печеньки Госдепу», но как инструмент оккупационного режима со всеми отсюда вытекающими унижениями.
Существенным признаком иродианства в церковной среде является такое отношение к мирским порядкам и обычаям, которое ставит религию в служебное положение.
Эта «закваска» побуждает христиан, «шагая в ногу со временем», «прогибаться под изменчивый мир», а уж в какой форме: «запираясь в гетто» или отказываясь от незыблемых мировоззренческих основ и приспосабливая христианский образ мыслей под мирской, но в обоих случаях соглашаясь с вытеснением христианства из общественной жизни – это на суть не влияет, главное, чтобы это приспособленчество рассматривалось как нормальное, а еще лучше, чтобы оно вообще не замечалось.
Существенное проявление «иродовой закваски» в христианах – согласие с правом мира указывать христианству его «место» и аксиоматичное принятие общепринятых в секулярном обществе взглядов.
Например, объявило государство аборт законным в определенных рамках, значит, можно. Нежелательно, конечно, да, но не плодить же нищету! А вот еще очень прогрессивное явление – эвтаназия: проявление милосердия к тем, для кого жизнь – бессмысленное мучение. Мы же цивилизованные люди, мы же не звери, надо же гуманизм проявить, а Церковь тут со своими анахроничными заявлениями о том, что эвтаназия, как и аборт – убийство.
И не понимает рассуждающий так человек, что исповедуемые им взгляды – не более чем проявление инстинктивного принятия закона мира сего, его духа и встраивания в одну из социальных ниш, представляемой референтной группой хотя бы и самого нонконформистского толка. Особенно трудно доказать ему, что это действие «закваски Иродовой», если он выстрадал свои взгляды в противостоянии «системе» или вопреки мнениям, поддерживаемым с авторитарных позиций.
Саддукеи: Закон на комплексе вины
И «саддукейская закваска» не утратила актуальности. Напротив, как никогда раньше она норовит стать определяющей именно в современной церковной жизни. На первый взгляд, к православной действительности она не имеет никакого отношения.
Ведь мы знаем о саддукеях, что они отрицали воскресение из мертвых, а мы его чаем, они не верили в существование Ангелов, а мы молимся им, они отвергали учение раввинов, признавая только Писание, а мы свое Предание признаем. Это скорее что-то, напоминающее протестантов, но никак не нас, мы тут ни при чем… Неужто Господь, говоря о «закваске саддукейской», предостерегает от протестантизма? Было бы удобно так рассудить, да оснований нет.
Исторические саддукеи – поддерживаемая римской властью каста своего рода аристократов от религии, которых народ интересовал исключительно в качестве быдла. Какая разница, насколько осознанно и верно будет «населением» исполняться Закон, и насколько осмысленным будет совершение обрядов? Для сплачивающего момента комплекс вины, из-за неспособности исполнить Закон, и магическое, без всякого понимания сути, соблюдение обрядов и дисциплинарных требований – наиэффективнейшее средство!
Поэтому жертвоприношениям они придавали большее значение, чем изучению Закона и молитве. В этом их принципиальное отличие от фарисеев, которые, будучи заинтересованы в просвещении народа, усиленно формировали «ограду Закона» – учение о том, как его непреходящую сущность исполнять в меняющихся обстоятельствах (намерение само по себе благое, другое дело, во что оно выродилось).
Для саддукеев характерен прикрытый (в отличие от иродиан) коллаборационизм, однако, поскольку они добивались не только духовной, но и светской власти над народом Израиля (тот самый пресловутый клерикализм), то в отличие от фарисеев, ставящих себя в более или менее жесткую оппозицию оккупационной власти, и от придерживавшихся откровенно проимперской политики иродиан, они порой вступали в соперничество с государством. И это соперничество – тоже характерный признак «саддукейской закваски».
Примечательно, что Господь предостерегает от нее Своих учеников, но в проповеди не уделяет саддукеям практически никакого внимания, обличая их лишь в ответ на косвенное отрицание воскресения мертвых (Мф. 22:23–32). Такое пренебрежение нисколько не удивительно, потому что их учение не было популярно, поскольку саддукеи, в отличие от фарисеев, не пользовались доверием в народе, да они и не усердствовали в просветительской деятельности и не утруждали себя борьбой за сердца соплеменников, в своем властолюбии предпочитая опираться на оккупационную власть.
Где торжествует ложь жизнью – лицемерие
В евангельском чтении на утрени Великого вторника наибольшая часть посвящена обличению фарисеев. Упоминаемые в связке с ними книжники – это, в отличие от фарисеев и саддукеев, не религиозное течение, а, как и законники, социальная категория профессиональных исследователей и мыслителей по религиозным вопросам, которые могли состоять или нет в сообществе фарисеев, но были одного с ними духа, одной «закваски».
Обличая фарисеев, «оцеживающих комара и поглощающих верблюда» (Мф. 23:24), Господь говорит: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их (Мф. 23:25–26). Эти слова Спасителя обращены к каждому из нас, как тест на выявление лицемерия и средство его удаления.
Не надо бояться обнаружить в себе лицемерие, ибо не всякий, в ком оно есть – лицемер, но лишь тот, кто пытается лгать самой жизнью своей.
Что такое «ложь жизнью», очень доступно излагает Авва Дорофей, типологизируя ложь по трем видам: мыслью, словом и жизнью. В частности, он пишет: «Жизнью своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным; или, будучи корыстолюбив, говорит о милостыни и хвалит милосердие или, будучи надменен, дивится смиренномудрию».
Всегда и всё определяют мотив и цель. Где цель – создать видимость благополучия без волевого усилия изменить к лучшему внутреннее состояние, там торжествует ложь жизнью, лицемерие. И в отношении конкретной личности всё, вроде бы, ясно. Кто не понимает, что лицемерие богопротивно?
Однако многие, кому это ясно в индивидуальном отношении, утрачивают ясность мышления в ситуациях коллизий корпоративной этики, когда речь не только об отдельной личности, но, к примеру, о репутации Церкви, в жизни которой эта личность играет, скажем так, не последнюю роль. И мы зачастую видим, как человек требовательный к себе, добросовестный, зорко следящий за собой, чтобы не лукавить, не лицемерить, не величаться «внешностью чаши» (своей), старающийся в первую очередь усердно вычищать ее «внутренность», этот же человек, не раздумывая, резко выступает против каких бы то ни было открытых обличений недостатков церковной жизни и личных пороков пастырей и архипастырей.
Если при этом он «за закрытыми дверями» добивается исправления пороков, открытое обличение которых осуждает, т.е. вычищает «внутренность чаши» (общей) всеми силами, тогда это замалчивание – не лицемерие, а искренняя забота о немощных, которые могут соблазниться и потерпеть душевный вред.
Мы знаем, что как наша внутренняя жизнь, так и общецерковная включают отнюдь не только благодатную составляющую, но и то, что образно можно было бы назвать «материей». А там, где на материю оказывается воздействие, возникает ее «сопротивление».
Искреннее лицемерие – одна из таких форм сопротивления живущего в нас «ветхого человека» – Духу Святому; сопротивления «ветхого человека», который, будучи изможден и уже почти побежден, вдруг обнаруживает корешок страсти (например, человекоугодия), находит добродетели для прикрытия (к примеру, ревность по Бозе, любовь к ближнему, смирение и кротость) и, окопавшись внутри сердца и замаскировавшись от совести, пытается из укрытия направлять наши мысли, чувства, слова и действия, порождая «ложь жизнью».
И вот, не видя в себе того, что таится под прикрытием добродетелей и благих намерений, преисполнившись чувства ответственности за души «малых сих» и за судьбы Церкви, человек негодует против безответственности обличителя всевозможных язв церковной жизни, одобряя, а то и требуя в его отношении суровых мер, совершенно не замечая, что перегибы, допущенные «хамом», по сравнению с грехами тех, кого он обличает – все равно, что комар и верблюд.
И не замечает человек, что занимается он полировкой «внешности чаши», оставляя нетронутым «внутреннее»… только масштаб другой, что, собственно, тоже препятствует ему видеть применимость слов Спасителя о внешнем и внутреннем к своей жизненной позиции, помыслам и поступкам: он ведь не о себе заботится, а грех ближнего все Отцы советуют покрывать!..
Все, да не все, не всегда и не во всем. Если по совести и с умом подходить к делу, адекватно применяя к жизненным коллизиям святоотеческие наставления, то найдется свое место и кроткому терпению, и смиренному неосуждению, и мудрому молчанию, и нелицеприятному обличению.
Кстати, о «нелицеприятии». Распространено ошибочное понимание этого слова в смысле «неприятное лицу». На самом же деле «нелицеприятное» значит нелицемерное и беспристрастное («невзирая на лица») составление объективного личного мнения, его (в данном случае обличительное) высказывание и соответствующее поведение; т.е. независимое от прельщающих благ и угрожающих скорбей, личных симпатий или антипатий, принадлежности к тому или иному народу, социальному слою, профессиональному сообществу, родственных, корпоративных или иных связей и интересов, но зависящее исключительно от совести, сути дела и объективной необходимости.
Итак, в чем корень зла? В том, что кто-то смеет выносить внутренние нестроения на обсуждение общественности, или в том, что замалчиванием проблем создается благоприятная среда для укоренения и процветания порочности?
Ради кого имя Божие хулится у язычников (Рим. 2:24)? Ради тех, кто объявил о недостоинстве некоторых христиан, или ради тех, кто культивировал в себе и других что-либо достойное порицания и/или попустительствовал этому?
Кто дискредитирует Церковь? – Те, кто, называясь христианами, тайно творит зло, или те, кто их открыто порицает?
К сожалению, эти вопросы не для всех являются риторическими.
Почему? А потому что не бережемся мы трех «заквасок», о которых предостерегает нас Христос. Все три упомянутых сообщества (партии, секты, движения – как угодно) жаждали Его смерти, каждое по своим причинам. Все три «закваски» – богоборческие и богоубийственные по своей сущности.
Допуская их в себе, мы культивируем чуждый Христу дух, а Христа изгоняем и распинаем. Причем, что важно еще понимать: если во время оно немыслимо было, чтобы один человек состоял одновременно более чем в одном из этих трех сообществ, то все три «закваски» запросто могут действовать в одном христианском сообществе и даже в одном человеке.
Великий пост – время не только воздержания от греха, но и обработки почвы своей души, удаления из нее всевозможных скверных «удобрений», способствующих его укоренению и произрастанию. Вышеупомянутые «закваски» в нас уже есть. Вопрос не в том, принимать их в себя или нет.
От нас зависит, как мы к ним в себе относимся. Хотим ли мы их в себе распознавать, чтобы «уберечься»: зорко замечая, контролировать, не допускать их влияния и вычищать с Божией помощью, или предпочитаем не замечать, а то и «обманываться рады», принимая их за положительные ценности?
Даст ти Господь по сердцу твоему (Пс. 19:5).