В эти дни в центре Русского зарубежья им. А.И. Солженицына проходит третья международная конференция, посвященная памяти и наследию митрополита Антония Сурожского (первая состоялась в 2007 году).
Александр Архангельский
Одним из первых прозвучал доклад Александра Архангельского «Как перевести интеллигента через разрытую дорогу к храму? Новое расцерковление и воцерковляющий опыт митрополита Антония», что имеет непосредственное отношение к нашей свежей полемике с Сергеем Худиевым об интеллигенции и Церкви. В нем прозвучали весьма проникновенные слова:
«Мы не можем требовать от священников и владык, чтоб они были такие же как владыка Антоний, но можем хотеть, чтобы они были сердечными и глубокими — да. Эта сердечная глубина важнее, чем разговоры об интеллигентских проблемах. Сердечности мало. Хочется, чтоб милостыню сердцу кто-то подал».
И на сайте журнала «Фома» в последнем интервью Архангельского эта тема расцерковления в связи с положительным опытом вл. Антония также затрагивается, но уже в другом ключе:
«…В какой-то момент обнаруживается, что прежние взгляды, в том числе, церковные, и вновь возникающий опыт не сходятся. Ну вот не сходятся, и все тут. Речь, понятно, не о догматах, а взглядах на устройство мира.
Это то, что митрополит Антоний Сурожский называл радостью сомнения. Если людей не учат тому, что сомневаться не просто не грешно, а хорошо, потому что это сомнение в наших представлениях, а вовсе не в Божественной истине, то происходит внутренний надлом. Владыка Антоний и стал таким Учителем, свободно и при этом глубоко церковно мыслившим. Он не боялся выходить за пределы готовых представлений, сформировавшихся в рамках преходящей исторической традиции, но изнутри религиозного опыт готов был вместе со своей паствой осмыслять меняющийся мир. А в середине 19 столетии таких почти не было».
Мне удалось послушать и другие доклады, имеющие непосредственное отношение к теме Церкви.
Мой хороший друг, диакон Александр Геронимус, в своем сообщении «Тема Церкви в последних беседах митрополита Антония» отметил, что под конец своей жизни владыка не столько давал конкретные ответы на эту тему, сколько размышлял и вопрошал. Что такое Церковь? Как она находит свое воплощение в жизни людей?
Митрополит Антоний Сурожский
Митр. Антоний говорил о своем личном опыте церковной жизни. А опыт этот необычен хотя бы уже тем, что, по его собственному признанию, в 14 лет он был на грани полного разочарования в жизни, потеряв в ней всякий смысл и всерьез подумывая о самоубийстве. Тогда же он услышал в детском лагере проповедь одного священника (притом отнюдь не рядового, а известного талантливого богослова, о. Сергия Булгакова!), которая вызвала у него скорее отвращение, и захотел после этого разобраться с христианством, чтобы раз навсегда покончить с ним, и для этого принялся читать Евангелие, притом выбрав самое короткое из них, от Марка. И когда он начал читать, он вдруг почувствовал живое присутствие Христа рядом с ним! И это изменило всю его дальнейшую жизнь.
Этот опыт, бесспорно, уникальный, в чем-то похожий на то, что пережил апостол Павел в начале своего обращения. Однако, он важен тем, что сначала происходит живая встреча с Христом, и только потом уже – вхождение в Церковь! Митрополит Антоний признавался также, что имел контакт с церковной жизнью и до своего обращения, по традиции, поскольку жил в русской эмигрантской среде во Франции. Ему приходилось бывать на службах в храме по обязанности, и он нашел способ отлынивать от богослужений тем, что вдыхал глубоко воздух в храме, пропитанный ладаном, и после этого терял сознание, впадая в обморок. Неплохое начало для будущего миссионера-проповедника, правда?..
протоиерей Георгий Бреев
Разумеется, у других людей может быть все иначе. Прот. Георгий Бреев, известный духовник Москвы, рассказывал о себе, что в свои 18 лет (середина 50-х гг. прошлого столетия) он вошел в Елоховский собор и внезапно почувствовал, что вот здесь его родной дом, откуда он уже никуда больше не уйдет. То есть, встреча здесь произошла не вне храма, а в нем самом.
Но самое главное, чтобы эта встреча состоялась! Богословие о Церкви митр. Антония как раз можно назвать богословием встречи, ее открытости и в то же время ее уязвимости. Сущность Церкви – в Евхаристии, когда люди встречают живого Бога и друг друга в неменьшей степени, чем Бога. Это главное. А вот вопросы церковного устройства и другие внешние по отношению к этому главному всегда вызывали разные точки зрения, нередко приводившие к разделениям в христианском мире. Нет общего и соборного определения Церкви, которое устраивало бы всех!
Источник: PhotoSight.ru, автор: Анна Ольшанская
Тогда остается выяснить, что может способствовать в нашей современной церковной среде этой внутренней встрече современного человека с Христом, а что может этому препятствовать. Случаи митр. Антония или ап. Павла все же уникальны в том, что свидетельствуют об их особом избрании на служение, что редко кому дано. И это избрание происходит не столько благодаря, сколько вопреки. Но во многих других ситуациях все же окружающая среда, люди Церкви как носители веры могут оказывать решающее воздействие в пользу выбора или отвержения церковности. Сам же митрополит Антоний любил повторять древнее монашеское изречение, что никто не может придти к Богу, если не увидит на лице хотя бы одного человека сияние вечной жизни.
А теперь представим себе среднестатистический православный приход в крупном российском городе.
Современный интеллигент, по-своему начитанный и сочувствующий христианству, входит в нашу современную церковно-приходскую среду и видит явное несоответствие между словами Писания и святых отцов древности с тем, что дается ему в опыте. Он хочет увидеть христианское братство, общение в любви, взаимопомощь в данном конкретном храме, но видит лишь беспорядочную сутолоку с куплей-продажей у церковных киocков, суеверия, отчужденность людей друг от друга в погоне за «благодатью» (особенно ярко это проявляется в праздник Крещения во время раздачи освященной воды), невежество или грубость духовенства, усталость и раздражение церковных работниц, поспешность и небрежность в совершении богослужений, которые к тому же весьма малопонятны. А впоследствии ему может открыться еще больше разных неприглядных сторон церковного быта. В не самом плохом варианте он может пройти определенный этап воцерковления, десятки разных исповедей и причастий, а потом для себя решить: нет, уж лучше помолюсь дома, почитаю книжку, а Бог везде со мной, для этого совсем не обязательно идти в храм. И часто его бывает не в чем упрекнуть – ведь та церковность, что дана нам в опыте, далеко не всех реально может вдохновить и придать смысл дальнейшему участию в ней! Это и есть тот самый «призрак Церкви», о котором писал Сергей Фудель, и любой здравомыслящий человек будет гнать его от себя.
Именно здесь, пусть даже если произошла встреча с Богом (или, скажем, легкое касание Божией благодати), встреча с людьми не состоялась. Но можно ли назвать такое состояние членством в Церкви как Теле Христа, где каждый является членом? В лучшем случае это какая-то ущербная и неполноценная церковность… А раз встреча с людьми в храме не произошла, то вот нам уже и готовые люди, исповедающие «Бога в душе», но вне Церкви! Худиев уверен, что современный интеллигент заведомо ни в какое церковное собрание войти не хочет, что здесь дело в изначальном неверии в слова Христа: «правда ли то, что сказано в Евангелии? Воскрес ли Христос? Наше отношение к Церкви определяется именно этим — и больше ничем». Но откуда такая уверенность?…
Всегда были и будут те, кто в принципе не принимает Христа, кто враждебен Ему, но не о них речь. Зато сами люди внутри Церкви годами, десятилетиями после вхождения в нее не могут вместить многие евангельские изречения. Что же тогда требовать со светского интеллигента, по-своему сомневающегося и относящегося к евангельскому Откровению неизбежно избирательно?
Отсюда простой вывод: нельзя сегодня тем, кто внутри церковной ограды, становиться по отношению к внешним в позицию учителей, обладающих сокровенным ключом к истине. Проблема не только в тех людях, у кого не состоялась встреча, а еще в большей степени в нас. Митрополит Антоний напоминал, что в Церкви не может быть разделения ни на сословия, ни на происхождение, ни на клир и народ. Церковную иерархию можно уподобить перевернутой пирамиде, внизу которой — Христос, выносящий всю тяжесть церковного здания! Кто хочет быть большим в Церкви, да будет всем слугой. Тогда как сегодняшний клерикализм – давняя и застарела болезнь церковного Тела, и эту проблему для возрождающейся церковной жизни в России вл. Антоний в последние годы своей жизни чувствовал особенно остро. И еще владыка напоминал о честности в отношении с самим собой перед Богом. То есть, читая, например, Евангелие, он рекомендовал находить те места Писания, на которые наиболее живо откликается душа, и тогда пытаться применять уже их к своей собственной жизни. А за то, что остается пока непонятным или чуждым, пока не браться, — нельзя объять необъятное, тем более всё сразу…
«Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте» (2 Кор. 13, 5). Эти слова апостола можно вполне перефразировать применительно к членству в Церкви. Давайте каждый себе зададим вопрос: а в Церкви ли я сам? Не в Церкви как организации с многочисленными храмовыми зданиями, а как в Теле Христа?
Протопресвитер Александр Шмеман
Прот. Александр Шмеман более 40 лет назад в докладе «Авторитет и свобода в Церкви» выразил следующее:
«Нам нужно внутренне освободиться, отделаться в самих себе от страха, от казенщины, от лукавства. Только тогда мы снова поймем и ощутим, что Церковь — это не организация и не авторитет, а тело, напоенное Духом, в котором нам дана потрясающая возможность верить друг другу в свободе. “Дети, берегите себя от идолов”. Но, как ни страшно это сказать, сама церковь может стать “идолом”. И она становится идолом всякий раз, когда “ради пользы Церкви” нас призывают черное назвать белым, неправду правдой, зло добром, всякий раз, что “ради Церкви” уничижается Дух Святой, “ради” Которого и Которым она только и существует. Церковь не есть “высшая ценность”. Она существует для того, чтобы Святой Дух приходил и все время освобождал и отпускал “измученных на свободу”. В каком-то смысле ничего и никогда не нужно делать “ради Церкви”, а только знать, что когда мы живем и поступаем ради Христа и по Христу, тогда мы — в Церкви и Церковь…» (выделено мной – свящ. Ф.)
