Майя Кучерская:
– В книгах по психологии мне не раз встречалось утверждение: цель психолога – уменьшать страдания. Слезами человеческими, по словам Ивана Карамазова, «пропитана вся земля от коры до центра», но мы и без Карамазова знаем, люди действительно постоянно мучаются, всякий по-своему.
В христианстве сложилась стройная система объяснений, зачем нам страдания, зачем нам боль. Суть их давно и ясно выражена народной формулой «Христос терпел и нам велел». Да, для христианина страдания освящены крестными муками распятого Христа. Страдая, человек приближается к этому идеалу. И все же мы знаем, как часто все получается наоборот. Скорби не умудряют, а озлобляют, не смягчают, а ломают, страдания перемалывают человека и лишают его стержня, воли жить.
Бежать страданий – естественно! Поэтому обычному человеку, пусть и верующему, все равно не хочется страдать и терпеть. Больше того, рискую предположить: Богу угодно, чтобы мы не страдали, не мучились, а жили счастливо, порхали как птицы в раю.
Татьяна Борисовна:
– Да, почему-то именно страдание считается самым, что ни на есть, христианским деланием. На протяжении веков множество верующих предавали себя мучениям, считая, что так они уподобляются Христу. Некоторые истязали себя тайно, нося вериги, власяницы и т.д. Другие хотели, чтобы их страдания были заметны всем – на миру ведь, как известно, и смерть красна.
Но что терпел Христос? Конечно, имея человеческое тело, Христос испытывал голод, холод, жажду, мог испытывать боль. Но страдал ли Он «нашими» страданиями? Смею думать, что Христос при жизни не страдал, страдать не стремился и никого к этому не призывал. Наоборот, говорил: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».
Христос прямо говорил, что душа Его покойна, а не смятенна: «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Именно спокойствию призывал научиться у Него. Призывал не к страданиям и жертвам – «…милости хочу, а не жертвы», а к совершенству – «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».
По любви вочеловечившись, разве не в ней Он пребывал? Тот, Кто Сам есть Любовь, не страдает, а ЛЮБИТ. Такая любовь для нас недостижима, и мы мерим Христа своею мерою, говоря: «Ну, Он же нам сострадал», имея в виду – заражался нашим страданием.
МК:
– Мысль ваша понятна: нужно не страдать, а любить. И в этом подражать Богу.
ТБ:
– Да, подражать Ему в любви. В чистоте сердца. В помыслах, в движениях души. Душа – вот главный объект внимания Христа. И Новый завет отличается от Ветхого именно этим – акцентом не на внешнем – поведении, а на внутреннем – состоянии души. Для ветхозаветного человека было достаточным соблюдение установленных законом правил (не важно, какие чувства он при этом он испытывал). Христос же все время противопоставлял: «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; … Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».
МК:
– Звучит утешительно. Любить приятней, чем страдать, хотя и любить бывает, конечно, мучительно. И все же именно любовь, безусловная, привела Христа к казни. Вы предпочли отсечь от христианского учения о любви итог земной жизни Христа. Он за Свою любовь был распят. И заповеди о любви к ближнему и Богу оттого и обрели последнюю убедительность, что были оплачены Его кровью. Вот и Серен Кьеркегор в «Евангелии страданий» пишет, чтобы страдание пошло тебе во благо, нужно верить в его благотворность. То есть терпеливое отношение к страданиям – просто вопрос веры.
ТБ:
– Конечно, вера – особое состояние души, в нем многое человеку возможно. И относиться к страданиям с терпением, и извлекать из страдания пользу для души. Но что вы имеете в виду, говоря, что я предпочла отсечь от учения о любви итог жизни Христа. Что любовь привела Его к Кресту? Не отсекаю. Но мы же говорим не о предсмертных страданиях, а о жизни?
Убеждена: Христос не мог страдать при жизни потому, что был Богочеловеком – воплотившись, ничего из поврежденной грехом человеческой природы не взял, а значит, наши человеческие страдания были для Него невозможны. Иначе мы должны будем усомниться в Его совершенстве. А на кресте не мог не страдать – потому, что был не только Богом, но и человеком. Ведь если на кресте не страдал, если крестной муки не было, то и жертвы никакой тоже не было. Духу гвозди нипочем!
И жил Христос в соответствии с заповедями, которые оплатил Своей кровью. Ни одной не нарушил – был кроток до конца. Возможно, кротость и есть лучшее средство против страданий.
МК:
– Кротость, а не психология? Шучу. Но все равно получается: в христианстве любовь неотделима от страдания. Хотя очевидно, следует разделить страдания и страдания. Можно страдать «за» и «против». За хорошее, доброе. Другое – страдать из-за своих слабостей. Алкоголик, который не имеет возможности выпить, наркоман, которому не хватает на дозу, тоже страдают, и ужасно. Как и завистник от того, что ездит на машине не того класса, или развратник, потому что уже стар и не может найти новых подруг. Но это страдания от слова «страсть».
ТБ:
– Мне думается, что любовь неотделима от жертвы – самоотречения в пользу того, кого любишь, а не от страдания. Добровольный отказ от эгоистических устремлений страданий не приносит.
Людей, страдающих за Христа гораздо меньше, чем тех, кто мучается от неудовлетворенных страстей. И страдания этих «мучеников» намного тяжелее, потому что они бессмысленны. Они и не могут иметь смысла потому, что вытекают из нарушения законов природы, любви и чистоты. Будучи не только последствием, но и «знаком греха» (Н. Бердяев), такие страдания имеют «сигнальную функцию», помогают грех в себе усмотреть, а усмотрев – исправить.
МК:
– Хорошо. Пусть. Предлагаю, чтобы совсем не запутаться, отправиться из мира идей в мир реальный. Давайте перейдем к конкретным примерам. Вот один из них, и эта история не придуманная.
Он и она, пятнадцать лет вместе. Поженились совсем молодыми, вроде бы по любви. У них дети, оба уже школьники. Но он – тайный алкоголик, который прекрасно функционирует утром и днем – занимает руководящую должность и отлично справляется со своими обязанностями, на работе его ценят, им восхищаются. Вечером, вернувшись домой, он немедленно выпивает бутылку водки – без этого он не может уснуть и дожить день. В выходные он тоже пьет, но гораздо больше. Однако в понедельник утром он просыпается и, как ни в чем ни бывало, снова отправляется руководить. На работе ни о чем и не подозревают.
На все уговоры жены попробовать преодолеть эту страшную зависимость и пойти лечиться – муж отвечает, что здоров, потому что работает, справляется, да к тому же обеспечивает собственную семью. Какие могут быть претензии? Жена отвечает: ты любишь свою работу и бутылку гораздо больше меня. Я тебе не нужна. И страдает, страдает! Как быть в таком случае, страдать или не страдать?
ТБ:
– Думаю, вам вряд ли понравится то, что я скажу. Потому что эта ситуация – классический вариант созависимого поведения. Здесь нет жертвы и нет палача. Вернее, оба – и то, и другое. Оба «достают» друг друга, как могут. Оба не решают своих проблем, и каждый думает, что виноват в происходящем другой. Почитайте Берна «Игры, в которые играют люди» – там эта игра описана. Так и называется «Алкоголик».
Но давайте посмотрим на эту ситуацию чуть по-другому. Вот претензия жены – я тебе вовсе не нужна, тебе бутылка дороже – что она означает? Она упрекает мужа в том, что он заполняет пустоты своей жизни не ею. Лишая, тем самым, ее возможности «заткнуть» свою пустоту им. Что у него есть ниша, в которой он может от нее укрыться, уйдя в «несознанку».
Нужна ли ему семья и жена, в частности? Очевидно, да. Он обеспечивает семью, и совсем не плохо. Причем, выполняет важную во все исторические времена обязанность мужа – семью содержать. Именно так звучит брачная клятва, например, иудейских мужчин – я буду работать для тебя и твоих детей.
Функционирует на очень сложной работе и очень качественно? Значит, работа напряженная и тяжелая эмоционально. Он устает, и нуждается в разрядке. Конечно, водка не самый лучший, но самый простой и доступный способ снять напряжение. Но также способ «залить глаза», чтобы не видеть недовольства и претензий жены.
Что он делает, напившись? Бьет жену, гоняет ее по потолку? Ложится спать. То есть уходит от тягостных для него приставаний жены, в том числе, уговоров лечиться. Помогают ли ее уговоры? Нет! Зачем она их продолжает? Чтобы «доставать» мужа. Я, конечно, могу ошибиться, не зная ситуации, но это, к сожалению, обычная схема отношений – вечно недовольная жена и муж, который сбегает от нее в алкогольный дурман. «Алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь», – говорил Бернард Шоу.
Конечно, жена испытывает сильные негативные эмоции. Но неверно считать любые отрицательные переживания синонимами страдания.
В чем сложность этой ситуации? В том, что оба действуют в соответствии со своим жизненным сценарием, выйти из которого не могут потому, что его не осознают. Но даже осознав его (что маловероятно для многих), изменить свою жизнь нелегко. Сценарий связан с картиной мира человека, а картину мира люди предпочитают подтверждать, а не изменять. Даже если подтверждение достигается путем разрушения собственной жизни.
Но может, вместо того, чтобы изменять мужа, стремясь привести его к виду, «пригодному для логарифмирования», лучше изменить свое отношение к нему? Понять, от чего именно он заслоняется опьянением. Ценить мужа. Быть благодарной за то, что он для нее делает, а не упрекать за то, чего он ей дать не может. Научиться заполнять собственную внутреннюю пустоту, которую по ее требованию должен заполнить муж. Глядишь, и страдания поуменьшатся.
Но в положении жертвы мужнего алкоголизма есть и некоторая психологическая выгода. «Скорбь – самое полезное, самое успокоительное гнездо человека в этом мире, потому что это гнездо никто не может разорить», – писал Фазиль Искандер. Страдания могут быть «удобны», потому что в них человек всегда может укрыться от жизни, заслониться ими от своих обязанностей, не видеть собственных недостатков. А как упоительно себя жалеть!
МК:
– Вы верите в то, что если жена изменится, станет кроткой, примет мужа-алкоголика какой он есть – алкоголиком, он изменится, перестанет пить? Не наивно ли это звучит?
ТБ:
– Тогда надо признать и Христа наивным – любовью хотел исцелить человечество! Непритворная кротость без любви не возможна. А что, кроме любви, может нас изменить к лучшему?
Никто не может измениться в один день. Но постепенные изменения в жене не могут не привести к изменениям в муже, потому что они «одна плоть».
Мы думаем, что мы страдаем от несовершенства мира, окружающих нас людей, но чаще всего причина наших страданий – в нас самих. В нашем собственном несовершенстве – неспособности любить, эгоизме, предвзятости, неблагодарности, узости наших взглядов. «Стяжи мир душевный – и тысячи вокруг спасутся», – говорил Серафим Саровский. Глядишь, и пить перестанут.
Расписание презентаций:
9 марта в 18.00 – «Хватит ли счастья на всех? Разговор писателя с психологом» — книжный магазин МДК (Новый Арбат, 8, метро «Арбатская»)
22 марта 19.00 – История одного несчастья. Библиотека-читальня имени И.С.Тургенева. (Бобров переулок, дом 6. Метро «Чистые пруды»). Это будет необычная презентация. Всех желающих просим написать небольшую «Историю одного несчастья» и отправить по адресу cwsproza@gmail.com Авторы книги откликнутся на них в своем выступлении. Подробности см. на сайте www.litschool.pro – в разделе «Новости».
