Оранский монастырь и скит

Краткая история Оранского Богородицкого монастыря
(1634–1996 гг.)

Оранский Богородицкий мужской монастырь был основан в 1634 году дворянином Петром Андреевичем Глядковым (по другим источникам — Глятковым), который, прослужив на военной службе и получив чин военного головы, затем вышел в отставку и поселился в своей отчине в селе Бочееве (бывшего Горбатовского уезда, ныне Богородского района Нижегородской области).

Будучи глубоко религиозным человеком, он полностью удалился от мира и занимался хозяйством и воспитанием своих трех сыновей. Он особенно почитал Владимирскую икону Богоматери, что в Успенском Московском соборе. Его вера еще более усилилась, когда он на себе испытал благодатное действие чудотворной иконы. В 1629 г. Глядков очень тяжело заболел и решил, не обращаясь к врачам земным, поехать в Москву на поклонение Владимирской иконе. Получив по своим горячим молитвам исцеление от своего недуга, он заказал протоиерею Успенского собора Кондратию снять с Владимирской иконы точный список. Протоиерей Кондратий при помощи другого живописца, Григория Черного, исполнил благочестивое желание Глядкова, и тот возвратился с иконой в свое родное село, где поместил ее в приходской сельской церкви святителя Николая. В той церкви икона пребывала более пяти лет. В 1634 г., на пятой неделе Великого поста, с пятницы на субботу Похвалы Богородицы, Глядков слышал во сне повеление поставить церковь на горе. Ему казалось, что он пошел и увидел себя на какой-то горе, и услышал опять повеление непременно поставить на этом месте храм во имя Владимирской иконы Богоматери и прежде всего водрузить крест на той горе. Три раза Глядков видел этот сон, и с поразительной ясностью. Все дни Великого поста провел он в воздержании и молитве, а в субботу на Святой неделе отправился на поиски той горы, которую видел во сне. По пути к полю, называемому Орано поле, он пробирался густым дремучим лесом и вдруг увидел огонь на горе, называемой Словенской. Предполагая, что там находятся у костра какие-то люди, Глядков направился туда и не увидел людей, зато увидел точно солнечное сияние, столпом восходящее к небесам. Он понял, что Богоматерь своими чудесами подает ему знамение, что он нашел именно то место, которое представилось ему во сне. Усердно помолившись, он отправился в Москву к патриарху Иоасафу, рассказал ему все, что было, и просил грамоты на сооружение храма в честь Владимирской иконы Богоматери на Словенской горе.

По получении желаемой грамоты он прежде всего водрузил мраморный крест на указанном во сне месте и немедленно приступил к сооружению храма, который был построен в течение 2–3 месяцев и освящен в 1634 г. 21 сентября. Вокруг храма было построено несколько деревянных келий, в которых устроились на жительство восемь боголюбивых старцев во главе с иеромонахом Феодоритом, который отправлял в храме перед образом Богоматери Божественную службу.

В окрестностях Словенской горы жили мордовцы-идолопоклон­ники. Они с ненавистью смотрели на воздвигаемое Глядковым здание и решились разрушить его, но никак не могли исполнить своего намерения и были изумлены великими чудесами от иконы Богоматери. Тогда они написали челобитную царю Михаилу Федоровичу, обвинив Глядкова в насильственном захвате их земель.

Нашлись у них заступники, оклеветавшие Глядкова, будто он устроил двор свой и вспахал мордовскую землю. Когда дело было расследовано, то оказалось, что никакого поместья Глядкова нет и в помине, а живут в небольшой обители восемь монахов, к тому же эта обитель выстроена Глядковым не самовольно, а с благословением, при помощи и содействии Святейшего Патриарха Иоасафа. После выяснения этого дела царь написал указ, подтверждающий право на владение землей в одну квадратную версту. Но мордва продолжала чинить препятствия монахам, нападая на обитель или на ее жителей во время рубки леса, сбора грибов, ягод.

В 1642 г. Глядков, который устроил, обеспечил обитель всем необходимым, но сам в ней не жил, решил переселиться сюда на жительство, приняв постриг с именем Павел. А в 1665 г. Глядков принял образ великой схимы с оставлением прежнего иноческого имени.

К этому времени Оранской Пустыни (так первоначально называли монастырь) принадлежало несколько десятков крестьянских дворов, несколько деревень и половина двора с огородом и садом, подаренные обители Глядковым и его близкими родственниками, сыновьями и внуками.

В том же 1665 г. основатель монастыря схимонах Павел был злодейски убит во время ночного нападения на обитель (предполо­жи­тельно разбойничьей шайкой из окрестных мордовских сел).

Мученическая смерть Глядкова стала как бы искупительной жертвой, и с 1665 г. настала для обители пора мирной жизни. Еще в первые годы существования обители от Оранской Владимирской иконы стали происходить чудесные знамения и исцеления, число которых в первые 10 лет достигло более 120 по одним источникам, или более 500 — по другим. Молва о чудотворной иконе распространилась, и толпы богомольцев непрестанно посещали обитель, что приносило значительное увеличение доходов за счет обильных даров и приношений.

Это позволило братии позаботиться о внутреннем устройстве обители, и в XVIII столетии при архимандритах Афанасии и Иоакиме начались в монастыре капитальные перестройки. Вместо деревянного храма, построенного еще Глядковым, воздвигнут был каменный, тоже в честь Владимирской иконы Божией Матери. Вблизи церкви была устроена каменная колокольня, а около монастыря проведена каменная стена. В стене над Святыми вратами была устроена небольшая церковь в честь святых апостолов Петра и Павла (в память Глядкова). Для настоятеля и братии построены каменные кельи, а остальные деревянные кельи исправлены и обновлены.
Постройки сильно истощили казну, и с этого времени до самого конца третьей четверти XVIII в. обитель находилась в бедственном материальном положении.

В 1720 г. указом Петра I приписана была к монастырю Кресто-Маровская Воздвиженская пустынь, находившаяся в Василевском уезде на берегу реки Имзы близ с. Быковка, что привело Оранскую пустынь к еще более тяжелому положению, так как Кресто-Маровская пустынь полностью обнищала и не имела средств к содержанию своей братии в количестве 26 человек. Вся тяжесть по обеспечению вновь прибывших монахов легла бы поэтому на Оранскую пустынь, которая насчитывала к этому времени 20 человек. В связи с этим братия Оранской пустыни не решалась приютить всех монахов Кресто-Маровской пустыни, и только 9 человек из них поселились в Оранском монастыре. Сама же Кресто-Маровская пустынь не была упразднена, а существовала под ведением Оранского архимандрита до 1771 г., когда она была разграблена и сожжена мятежной толпой сообщников Пугачева.

Бедственное положение Оранского монастыря доходило до таких размеров, что приходилось закладывать книги, иконы и украшения к иконам на приобретение хлеба. А во время Екатерины II, когда у монастыря были отобраны все земли, которыми он владел, не осталось совсем средств к существованию, и монастырь должен был либо закрываться, либо пропитываться за свой счет, превращаясь в заштатный семибратский. К тому времени братии было 19 человек, и она не унывала и не желала оставлять это место, освященное столь многими дивными чудесами и явно покровительствуемое Богоматерью. И действительно, не прошло и 6 лет, как открылся богатый источник содержания обедневшей обители.

Причиной послужило то, что при моровой язве 1771 г. произошло чудесное избавление Нижнего Новгорода от язвы с принесением чудотворной иконы Оранской; ежегодные постоянные крестные ходы в Нижний, Павлово и Арзамас дали обители обильные доходы и навсегда обеспечили самостоятельное существование Оранской обители.

В начале XIX в. началось большое строительство. В течение нескольких лет (с 1801 по 1837 гг.) были сооружены большой летний Собор Владимирской иконы Божией Матери, теплая церковь трехпрестольная пятикупольная, однопрестольная церковь в трапезном корпусе во имя святых апостолов Петра и Павла, пять каменных корпусов, каменная часовня над источником, конный каменный двор и другие постройки.

В 1867 г. Оранский Богородицкий монастырь был возведен в ранг первоклассного монастыря с оставлением на общежительных правах и вверен в непосредственное управление Епархиальному архиерею.
К 1896 г. Оранский монастырь имел следующие владения:

1. Земля, занимаемая церковными монастырскими зданиями — 3 десятины 200 сажен.

2. Прибавочная земля для сада, отданная крестьянами села Оранки по соглашению.
3. Пахотная земля в Княгинском уезде.

4. Рыболовное озеро Ланово Балахнинского уезда.

5. Мукомольная мельница на реке Вадок.

6. Лесной участок на даче Волчихинской Горбатовского уезда.

7. Лесной участок в полуверсте от монастыря — 416 десятин.

В это же время в монастыре действовало училище для сирот — детей священнослужителей, с принятием всех учащихся и учителей на монастырское содержание.

В 1905 г. в монастырском лесу был основан скит с построенной в нем каменной церковью в честь Успения Богоматери, и к 1907 г. в нем уже жило 27 монахов Оранского монастыря, испытывающих особую потребность в уединенной молитве.

Революция 1917 г. тяжело сказалась на судьбе Оранского монастыря.

В 1918 г. был арестован и расстрелян архимандрит Августин, в этом же году реквизированы и разворованы местными жителями хуторское хозяйство и часть построек скита.

В 1920 г. монастырь прекратил свое существование. На территории монастыря был открыт дом престарелых, в постройках разместились административные службы, а один корпус был предоставлен оставленной братии во главе с архимандритом Димитрием (Архан­гельским). В 1921–1923 гг. был организован церковный приход, но в 1928 г. и он был упразднен, а архимандрит Димитрий арестован.

В 30-е гг. на территории монастыря действовали различные организации, в том числе народный театр в теплой церкви. В 40-е гг. — лагерь для интернированных поляков и чехов, а потом, с 1942 до 1950 г. — лагерь для военнопленных немцев. С 1952 по 1972 гг. — колония для несовершеннолетних, и с 1972 по 1993 гг. — лечебный трудовой профилакторий.

Оранский скит: история и современность

В двух километрах на восток от села Оранки Богородского района Нижегородской области в прекрасном лесу расположен комплекс сооружений, состоящих из большого кирпичного двухэтажного здания с подвальным помещением, а также жилых и служебных построек, размещенных внутри огороженной территории. В настоящее время этот комплекс является законсервированной базой отдыха Нижегородского завода НИТЕЛ, которая последние 2–3 года не функционирует в силу экономических трудностей, переживаемых страной вообще и заводом в частности.

Жители села Оранки называют этот комплекс Скитом, так же как и пруд, недалеко от него находящийся. И мало кто из нижегородцев в настоящее время знает, что этот комплекс действительно был скитом, принадлежащим Оранскому Богородицкому монастырю и построенным на средства монастыря в начале XX века. Более того, иногда в печати появляются неверные сведения об этом ските, в частности, в книге богородского поэта и краеведа Н. Пчелина, изданной им в 1996 г., при описании этой достопримечательности была допущена ошибка, а именно: скит был охарактеризован как раскольничий.

Какова же действительная история возникновения и существования этого скита? Она связана с именем архимандрита Аркадия, который был наместником Оранского Богородицкого монастыря с 1897 г. по 1913 г. (в этот период было начато и завершилось строительство скита) и с 1918 по 1920 г., когда разворачивались драматические события, связанные с реквизицией и разорением скита.

О том, с какой целью был основан скит, мы узнаем из переписки архимандрита (в то время иеромонаха) Аркадия с преосвященнейшим Назарием, епископом Нижегородским и Арзамасским, хранящейся в Государственном архиве Нижегородской области.

В рапорте на имя преосвященнейшего Назария от 4 декабря 1901 г. изложена краткая история возникновения Оранского монастыря и перечислены доводы в пользу строительства скита и финансовые возможности монастыря, достаточные для этого строительства.

“Оранский Богородицкий монастырь, по свидетельству летописи, основан в 1634 году, по указанию Царицы Небесныя, благочестивым дворянином Петром Андреевичем Глядковым, впоследствии схимонахом этой обители Павлом. Местоположение для обители, по указанию свыше, избрано в то время самое глухое и пустынное и никем незаселенное, среди коего находилось «Орано поле», от чего обитель получила название «Оранская пустынь». В пережитой судьбе этой обители произошло очень много перемен. Не перечисляя таковых, укажу лишь на главные из них, нужные для цели сего рапорта: 1-я, что обитель из бедной пустыни, по милости Божией Матери, обогатилась постройками и средствами и обращена в первоклассный монастырь с прежними правами общежития и 2-я та, что она из уединенной обители, способной к тишине и одиночеству иноков, обратилась в заселенную на ея же местности из прежде бывших ея же крепостных крестьян, бывшею деревнею Оранкою — и затем в шумную и беспокойную со многими крестными ходами и с постоянными хождениями с иконами по епархии. Надобно сказать, что все это хорошо и дает ей средства к существованию при большом числе братии, но это хорошо не для всех ее обитателей. Есть люди, которые для стяжания вечного спасения нуждаются в тихой безмолвной жизни, вдали от жительства и от соприкосновения с мирскою суетною жизнью. Таких людей немало было в обители за истекшее старое время. Читая древний синодик, там видны имена до 70 схимников, которых в последние времена совсем нет благодаря окруженности монастыря жителями деревни Оранки.

Воротить былого невозможно, но весьма желательно для поддержания строгой подвижнической жизни поправить дело постройкою в Оранском лесу иноческого скита с небольшою церковью, куда могли бы удаляться для труда и молитвенного подвига от среды людской любители уединения. На это у Оранской обители есть полная возможность: прекрасные уединенные места в собственном монастырском лесу, который отстоит от монастыря в двух верстах в количестве 416 десятин; есть достаточный экономический капитал 38000 рублей и пока текущий хороший доход от ходов с иконами; есть собственный завод для выделки нового кирпича, стоящего для обители весьма недорого — до 7 руб. за тысячу, из коего можно воздвигать какие угодно здания; есть собственный лес, необходимый при постройках; есть также в достаточном количестве вся церковная утварь, и ризница, и святые иконы. При заведенных в обители постройках не будет больших затруднений и в строительном деле. Я с большою охотою готов бы принять на себя этот труд, насколько хватит моих сил и умения.

Нет нужды писать теперь о средствах к содержанию скитской братии. Они будут помощниками для обители и обитель не оставит их без куска хлеба. Теперь, первоначально только единственная и главная нужда, чрез Вас, Преосвященнейший Владыко, получить Божие благословение на необходимые подготовления к постройке, то есть составление проекта плана и фасада и заготовке строительного материала, а дальнейший ход дела Провидение само укажет”.

На этом рапорте рукой преосвященнейшего Назария написана резолюция: “Благославляется наместнику иеромонаху Аркадию озаботиться выбором места, составлением плана и заготовкой материала, с сохранением намерений наших пока в тайне”.

В ноябре того же 1901 года был составлен первый проект на постройку церкви с келиями в Воскресенском скиту (как тогда предполагалось назвать скит) Оранского Богородицкого монастыря Сергеем Владимировичем Лебедянским, который, однако, не был принят, очевидно, в силу своей грандиозности.

Из рапорта преосвященнейшему Назарию от 31 августа 1902 г. становится ясным, что выбран был проект архитектора Федорова, причем в дальнейшем и он был изменен и упрощен. В этом же рапорте наместник (уже игумен) Аркадий просит разрешения на устройство в монастырском лесу нескольких новых прудов, которые, как он рассчитывал, принесут пользу монастырю разведением в них рыбы и послужат орошением для местности и растительности леса, а также увеличить и садоводство фруктовых деревьев для монастыря, и пчеловодство в месте постройки нового скита.

В мае 1903 г. игумен Аркадий сообщает в своем рапорте на имя преосвященнейшего Назария о ходе строительства:

“Построен там деревянный дом для помещения рабочих, выкопан первый колодец для снабжения водою, сделана просека леса для удобного проезда, расчищено место для будущей постройки каменного дома и начата постройка деревянной городьбы на границе земли с соседними владельцами. Теперь предстоит положить начало каменной постройке”.

В этом рапорте прилагалось несколько проектов плана и фасада для каменной постройки дома (очевидно, к этому времени окончательный проект каменного дома с церковью не был еще выбран).

В этом же 1903 году игумен Аркадий пишет рапорт с просьбой разрешить ему строительство деревянного домика-келии для собственного проживания и прилагает план и проект постройки.

Постройка скита шла очень быстрыми темпами, и уже в 1904 г. каменное здание было почти построено по проекту, нигде ранее не указанному.

Из письма игумена Аркадия в Русский Пантелеимонов монастырь на Афонской горе от 24 ноября 1904 г.:

“Скит еще строится, и ныне сложено там только первое каменное здание с церковью. Вскоре начнется штукатурка и прочее, и осенью может быть и открытие его”.

В этом же письме сообщается о следующем:

“Я хотел написать Вам еще даже не о постройке скита, а о мысли этой постройки, и просить через Вас в благословение этой обители с Афона какой-либо святыни и молитв пред первою в мире Монахинею Материю Божиею о благодатной помощи Ея на это святое дело. Предполагаемая обитель назначается со строгим уставом и без входа в нее женскому полу, как и у Вас на Святой Горе. Помолитесь Владычице неба и земли, да утвердит начатое дело и благословит обитель сию, где первый храм Ея заложен во имя Ея преславного Успения”.

Таким образом, у скита появляется новое название — Успенский, и в делах о постройке скита фигурируют два названия: Воскресенский (очевидно, по первому замыслу предполагалось строительство церкви Воскресения Христова) и Успенский (по названию первой построенной церкви).

В это время в скиту жило всего два обитателя: иеромонах Серафим и послушник Михаил Таланов, бывший также в переписке с отцом Пинуфрием из Русского Свято-Пантелеимонова монастыря.

Монахом отцом Пинуфрием в 1905 г. была заказана икона Божией Матери Скоропослушницы с приписанными внизу изображениями Великомученика и Целителя Пантелеимона и Преподобного Пинуфрия. Эта икона весом 3 пуда 20 фунтов и размером 1 ¹/₂ аршина была освящена на Афоне и отослана в июле 1905 г. пароходом в Одессу, а затем в Нижний Новгород поездом с тем, чтобы ее передали в Оранский монастырь для новостроящегося скита “подвизающимся в нем честным инокам, да будет им сей священный дар в духовную радость и утешение от святой Афонской горы и от далекого Ея жребия”.

Икона была передана в Оранский скит преосвященнейшим Назарием 24 сентября 1905 г. с надписью в дополнение к имеющейся: “и от меня, Епископа Назария в Оранский Успенский скит в благословение”.

15 октября 1905 г. на кровлю Успенского храма были установлены после освящения два медных вызолоченных креста на восточную и западную стороны высотою 2 аршина 4 вершка, шириною 9 ¹/₂ вершков, а 4 ноября 1905 г. Успенская церковь была освящена преосвященнейшим Назарием. Таким образом, постройка каменного здания завершилась.

К этому времени в скиту были построены и другие сооружения: деревянные домики-келии для наместника игумена Аркадия и архиерея, служебные помещения, был разведен обширный фруктовый сад и устроено два пруда. Скит начал жить своей жизнью.

В 1907 г. в скиту проживало уже 27 монахов во главе с иеромонахом Александром. Скит стал приносить некоторый доход за счет продажи свечей, просфор и деревянного масла, так как в Успенской церкви проводились службы и совершались некоторые требы для жителей окружающих деревень и сел: с. Сиухи, дд. Шонихи, Ломы, Касанихи, Инютина.

В 1908 г. наместником архимандритом Аркадием был куплен для скита за 8 тыс. двухэтажный дом в Нижнем Новгороде рядом с подворьем монастыря по адресу Варварский тупик, 10, с тем, чтобы за счет сдачи этого дома в аренду скит получал доход.

Как протекала жизнь в скиту за последующие 10 лет, можно только предполагать, но в 1918 г., после принятия закона об изъятии церковных и монастырских владений, начался последний период существования скита в качестве собственности Оранского монастыря.

К этому времени в Оранском монастыре произошли драматические события: исполняющий обязанности наместника архимандрит Августин был обвинен в контрреволюционной деятельности и расстрелян в августе 1918 г., а на его место в июле 1918 г. был прислан снова архимандрит Аркадий — строитель Оранского скита и Гуляевской пустыни, в которой он и находился с 1913 по 1919 гг.

Архимандрит Аркадий застал братию монастыря в полной растерянности от происшедших событий, но со свойственной ему энергией и скрупулезностью принялся приводить дела обители в порядок. Его перу принадлежит основная работа по описанию построек и имущества как Оранского монастыря, так и скита, так как новая власть требовала от него описи монастырского имущества для дальнейшей реквизиции его на социальные нужды: дома престарелых в монастыре, детского санатория в скиту.

Из протокола от 11 ноября 1918 г.: “Настоящий протокол составлен нами, нижеподписавшимися Председателем Нижегородского Уездного отдела Соц. обеспечения тов. Кондрашовым в присутствии наместника Оранского монастыря архимандрита Аркадия, Председателя Оранского с/с Н. Я. Яшина, члена совета П. И. Лощилова и милиционера Н. А. Кибирева, произведен был осмотр построек в скиту Оранского монастыря, причем признали все постройки пригодными для помещения детской санатории, а также фруктовый сад с постройками при оном, с огородом и прудом, строительный кирпич остатки — ломаный и все имущество, находящееся в скиту, кроме предметов церковной принадлежности. Точную опись всего скита, кроме церковных предметов, поручено составить Оранскому сельскому Совету совместно с наместником Аркадием и по окончании составленную таковую опись представить в Нижегородский отдел соц. обеспечения”.

Наместник архимандрит Аркадий собственноручно составил требуемую опись своего любимого детища — Оранского скита, который он прочил себе еще в начале строительства в качестве последнего места своего обитания, построив для этой цели деревянный домик, а также устроив религиозно-исторический музей в одном из деревянных домиков на территории скита.

Вот что представлял собой скит в ноябре 1918 года:

1. Архиерейский дом (дача) на фундаменте пятистенный, крытый железом, с двумя входными дверями и двумя крыльцами, с 4-мя комнатами и одной прихожей, с 9 окнами.

2. Дом дачный деревянный, пятистенный, на каменных столбах, с пятью комнатами, крытый железом, с холодным коридором, с тремя наружными дверями и 8 окнами.

3. Дом (музей) деревянный, крыт железом на фундаменте, с четырьмя окнами.

4. Дом отца Архимандрита, деревянный, четырехстенный, на фундаменте, крыт железом, с тремя комнатами, с двумя наружными дверями, семь окон, с холодным коридором и тремя тесовыми чуланами.

5. Сарай бревенчатый, в столбах, крытый железом, с двумя растворными дверями.

6. Дом (портная) деревянный четырехстенный, крыт тесом, без фундамента в четыре комнаты с тесовым коридором в 6 окон.

7. Дом с водокачкой, деревянный, крыт железом, в 4 окна.

8. Старая деревянная крытая тесом баня.

9. Каменный крестообразный корпус, крытый железом, с двумя домовыми церквами, в три этажа, с 15-ю кельями, трапезной и кухней.

10. На пчельнике, дом деревянный без фундамента, крытый железом, 2 комнаты, четыре окна.

11. Помещение для пчел в зиму, деревянное, крытое железом.

В “Описи двух домовых церквей при здании скита Оранского монастыря”, составленной в январе 1920 г., дано описание церкви Успения Божией Матери (описание второй церкви, очевидно, Воскресения Христова, в деле отсутствует):

1. Церковь устроена в главном каменном здании скита в верхнем этаже его и занимает собою все пространство этажа длиною с алтарем внутри здания 9 саженей и ширина 4 сажени; внутри оштукатурена и окрашена светлой масляной краской, пол деревянный. Церковь освещается окнами со всех четырех сторон, отопляется тремя голландскими печами, сложенными из белого изразца. Главный вход в церковь устроен из коридора первого этажа деревянною лестницей в два марша. Из Успенской церкви устроены две двери на чердачные помещения первого этажа, приспособленные для хранения в одном церковной ризницы, а в другом — монастырской рухляди и др.

2. Алтарь Успенской церкви.

Святый престол на четырех дубовых столпах с кипарисовой доскою, высота 1 аршин 6 ¹/₂ верш., ширина — 1 арш. 6 верш; длина — 1 арш. 9 верш., освящен преосвященным Назарием, Епископом Нижегородским, 4 ноября 1905 года”.

На глазах архимандрита Аркадия в 1918–1919 гг. происходило разорение скита местными жителями как самовольно, так и с разрешения местных властей: растащен кирпич, разобраны деревянные домики, в некоторых постройках вытащены рамы. Архимандрит писал гневные письма во всевозможные советские учреждения с просьбами охранять имущество скита, если уж оно было объявлено национализированным. 2 января 1920 г. он пишет в Нижегородский уездный отдел социального обеспечения:

“В октябре месяце 1918 года уездным отделом социального обеспечения реквизированы здания в Оранском скиту и движимый инвентарь при них с целью устроить там санаторию, но за истекшее лето 1919 года намерение это не приведено в исполнение. Теперь Алистеевский волостной земотдел, говорят, что по предписанию Уездного Земотдела, увез из каменного здания и из здания музея всю мебель и разные предметы хозяйства, а в музее сломали замок сундука при выборе из него вещей. Сегодня, 2 января н. ст. волостной Земотдел в составе целой комиссии был в скиту и произвели оценку деревянных зданий кроме каменного корпуса и предназначили к продаже, и, как говорят, что покупатели уже намечены для того, чтобы ускорить разорение скита”.

Трагикомичным было то, что самого архимандрита Аркадия пытались привлечь к ответственности за разорение скита. Вот что он пишет старшему милиционеру Алистеевской волости:

“27 января 1920 г., через Оранский сельский совет, мною получено от нижегородского Горземотдела предложение от 24 янв. за № 104, следующего содержания: «Настоятелю Оранского монастыря. До сведения Горземотдела дошло, что постройки на скиту сильно расхищаются, выламываются окна и двери и так далее, почему Горземотдел предлагает принять самые энергичные меры к охране всего находящегося в скиту имущества и построек, а также предлагает немедленно разыскать и вернуть выломанные рамы из построек и другие расхищенные вещи, в противном случае как Вы, так и живущие на скиту монахи будут привлечены к суду Революционного Трибунала». Сообщая о сем местной милиции, покорнейше прошу оказать помощь к розыску расхищенных предметов из скита возможным для Вас способом”.

Не лучше обстояло дело и с церковно-археологическим музеем, в течение многих лет с большим тщанием и усердием собранном архимандритом Аркадием и помещающемся в скиту в отдельном доме.

Вот что он пишет в своей памятной записке по этому поводу:

“22 ноября 1918 г. явился в монастырь молодой человек А. А. Семочкин со спутником — актером В. Николаевым и предъявил мне бумагу алистеевского волостного совета, в которой я именовался «хранителем музея в скиту Оранского монастыря», и где мне предписывалось «согласно отношения нижегородского уездного отдела гражданского управления сдать предметы музея в Лукинский народный дом, где устроен театр, А. А. Семочкину и К. Ф. Степанову». Я отвечал, что передать музея не могу без ведома губернского комиссариата по отделению церкви от государства, в ведении которого находится монастырское имущество, и сделаю сношение немедленно. Семочкин пытался уверять меня в бесполезности сего сношения, требуя осмотра музея, на что, конечно, необходимо было тотчас согласиться. Идя к скиту, я между прочим, задал ему вопрос: «Почему он в сопутствии актера?». — «Он знаток сцены и декоратор и может дать правильное суждение о музее». В музее Семочкин удивлялся редкому собранию разных изображений, сожалел, что на некоторых лежит печать обновления, желал немедленной описи их и др. предметов, видимо опасаясь, что по отбытии его отсюда многое исчезнет. По возвращении из скита я предложил гостям чай, за которым все мирно беседовали: Семочкин говорил, что большая несправедливость такому богатому музею пребывать в лесной глуши, что в Лукино его будет видеть всякий, особенно в народном доме. Я, в свою очередь, сказал, что глубоко буду сожалеть об этом разорении музея, собрание которого стоило мне больших хлопот и расхода, что здесь — в Оранском монастыре — он может быть поставлен в более лучшие условия, что я и не замедлю сделать, если он будет оставлен в моем распоряжении”. К сожалению, судьба этого музея неизвестна.

В дальнейшем в скиту стали размещаться различные учреждения: в 20–30-е гг. летний лагерь для детей-беспризорников из дома Ансена (Нижний Новгород); в годы войны, с 1942 г. — первая из антифашистских школ, так как в то время в Оранском монастыре был лагерь военнопленных офицеров германской армии. Эта школа была в 1943 г. переведена под Москву в Красногорск.

В послевоенные годы каменное здание скита стало быстро разрушаться, и в 70-е гг. была проведена реконструкция основного здания и построены подсобные помещения для пионерского лагеря и базы отдыха. Основной ремонт главного здания был осуществлен заводом НИТЕЛ.

В настоящее время кирпичное здание находится в хорошем состоянии, но полностью опустошено. В скиту есть своя котельная и все необходимые для проживания службы.

Очевидно, как база отдыха этот комплекс в ближайшее время не будет действовать, и хотя он охраняется сторожами, но вполне вероятно его постепенное обветшание и растаскивание по частям (что уже наблюдалось в истории скита в 1918–1919 гг.).

Сейчас ставится вопрос о возвращении скита Оранскому монастырю — его законному владельцу, на условиях покупки его у завода НИТЕЛ. Таких средств, какие запросил завод, в настоящее время у монастыря и епархии нет. Но, опираясь на вышеизложенные факты, можно утверждать, что законным владельцем скита является Оранский монастырь, и было бы исторически справедливым вернуть эту собственность безвозмездно.

В настоящее время идет восстановление Оранского Богородицкого монастыря и возвращение ему первоначального исторического облика (до национализации), возрождается в стенах обители монашество, а значит, потребуется со временем и место для уединенных молитв подвижников и схимников. Кроме того, монастырю требуются большие средства на восстановление, и их можно частично получать за счет ведения собственной хозяйственной деятельности, а лучшего места для пчеловодства, садоводства и разведения рыбы в собственном пруду трудно найти. Именно для этого и строился в начале XX века Оранский скит. Так пусть же через сотню лет возродится духовность и истинная религиозная жизнь, такая, какая задумывалась архимандритом Аркадием, — по образу и подобию Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря¹.