Публицист Валерий Панюшкин задал 15 вопросов православным в своей новой колонке в журнале «Сноб». Отвечает священник Константин Кравцов.
1. Вы правда думаете, что мы — единая Церковь? Если вы — прихожанин церкви Косьмы и Дамиана, пойдете ли вы исповедоваться к игумену Сергию Рыбко? И наоборот, пойдете ли вы из храма Сошествия Святого Духа в храм Косьмы и Дамиана?
По поводу единства Церкви ее история говорит о том, что в ней всегда были разделения и расколы. С самого начала, как-то видно из книги Деяний святых апостолов и посланий апостола Павла. То христиане из иудеев гнобят эллинистов чуть вскоре после сошествия Святого Духа, то те же «ревнители отеческих преданий» борются с Павлом, уча христиан основанных им общин иначе, чем учил он и внося смуту. О Константиновой эпохе и говорить не приходится: сплошные ереси и расколы.
При всем том Церковь на глубине едина, хотя это единство едва ли можно выверить с точностью. Как и выполоть плевелы, не повредив пшеницы (эта притча, думаю, Вам известна). При всех «разномыслиях» остается вера в Иисуса Христа, пусть и слабая, и стремление Ему следовать, что и является основой единства, пусть и не всегда прочного. Относительно второго вопроса — это не ко мне. До священства я исповедовался у своего духовника, а когда не было такой возможности, как и возможности причащаться в храме, куда я ходил, я шел в ближайший исповедоваться перед Богом, зная, что священник «только свидетель есть».
2. Вы правда думаете, что церковь открыта для всех? Да? А храм Христа Спасителя на Пасху?
У храма Христа Спасителя особый статус, а вообще — да, церковь открыта для всех.
3. Почему мы такие мрачные?
Кто это мы? Про себя я такое не скажу, как и про большинство моих знакомых священников и мирян.
4. Как мы, Церковь, ухитряемся запрещать презервативы и не запрещать мотоциклетные шлемы?
Презервативы запрещает Ватикан, так что это вопрос к нынешнему Папе. «Основы концепции социальной доктрины православной церкви» запрещают абортивные средства, к которым презервативы не относятся. По поводу аналогии мотоциклетных шлемов с презервативами — тема для отдельного исследования.
5. Почему наши священники врут во время богослужений? На отпевании говорят: «Сие есть чадо мое по духу» про покойника, которого видят впервые в жизни. Или говорят: «Изыдите, оглашенные», а после этих слов оглашенные остаются стоять в храме, и священники продолжают служить как ни в чем не бывало.
Я бы не назвал это враньем, во всяком случае — сознательным враньем. Скажу про себя: читая разрешительную молитву над покойником, которого вижу впервые, я эти слова опускал. «Изыдите, оглашенные» — это вопрос, скорей, об уместности молитвы об оглашенных в чине Литургии, чем о «вранье». Некоторые священники, я знаю, ее не читают, видя в ней анахронизм. Другие ждут особых распоряжений по этому поводу от священноначалия и тоже правы.
6. Почему у наших православных священников не считается зазорным прямой антисемитизм, притом что Христос и апостолы были евреями?
За более чем 30 лет пребывания в церкви и за 13 лет священства я не сталкивался с «прямым антисемитизмом», хотя проблема, должно быть, существует, как существует она и везде — в любом обществе и в любой стране, включая Израиль.
7. Почему мы, Церковь, выставляем своими представителями самых агрессивных своих членов?
Выставляет, замечу, церковное руководство, которое почему-то отождествляют со всей Церковью, которая, напомню, больше чем Московская Патриархия и любая из поместных церквей. Кстати, не думаю, что выставленные — самые агрессивные из ее членов, тем более, если учесть, что члены Церкви — это не только священство и монашествующие, но и миряне.
8. Почему для нас, верующих, ключевым действием в Церкви является покаяние, а сама Церковь не кается ни в чем и никогда?
«Ключевым действием» вообще-то является благодать, покаяние — ее следствие. Вторая часть вопроса некорректна. Церковь, как богочеловеческий организм, кается перед Богом в лице каждого из своих членов и это процесс индивидуальный, интимный. Вероятно, под покаянием в вопросе имеется в виду публичное признание церковью как институцией своих исторических ошибок, как-то сделал Ватикан в лице Иоанна-Павла Второго, примеру которого не последовали предстоятели православных поместных церквей. Но это, впрочем, уже мои домыслы. Хотелось бы, чтобы вопрос был сформулирован более точно.
9. Почему от имени нас, Церкви, говорят всегда два-три человека довольно реакционных взглядов? Почему говорят администраторы?
А почему от имени Церкви должны говорить два-три человека прогрессивных или там революционных взглядов? Да и говорят ли именно от имени Церкви те, кто говорят? И так ли уж они «реакционны» в своих реакциях, да и что такое реакционность, как правильно реагировать — вопрос дискуссионный. Вообще же это, во-первых, вопрос к церковному руководству, во-вторых, к шоуменам и, наконец, в третьих представителями Церкви являются не только носители духовного сана, а все практикующие христиане. Кстати, наиболее часто в СМИ выступает протодьякон Андрей Кураев — его взгляды тоже реакционны?
10. Почему нами, Церковью, был запрещен ко служению отец Сергий Таратохин, поддержавший Ходорковского в тюрьме? Почему нельзя священнику иметь взгляды и поступать по совести?
Кем это «нами, Церковью»? Запрещает в служении правящий архиерей, который не есть Церковь. Причины запрета о. Сергия Таратохина мне неизвестны, хотя не исключаю, что здесь может быть замешаны политические мотивы, давление власти или желание ей угодить. Советская история дает тому, увы, немало примеров, а все мы родом из советского детства. По второму вопросу: священнику, как и любому другому человеку, никто не может запретить иметь свои взгляды, если они у него есть, и поступать по совести, если она у него есть.
11. Почему в большинстве наших церковных лавок не купишь книг отца Александра Меня, да даже и дьякона Андрея Кураева не купишь? Что это за ползучее запрещение интеллигентных и образованных православных писателей?
Ничего не слышал о таком «ползучем запрещении», хотя да — книги о. Александра Меня (рекомендованные, кстати, Издательским отделом МП) встретишь нечасто. Но это зависит от настоятеля. Что же касается книг и брошюр о. Андрея, то я вижу их постоянно.
12. Почему самый посещаемый наш церковный праздник — Крещение? Единственный день, когда в храме дают что-то материальное — воду?
Я почему-то думал, исходя из своего опыта, что самые посещаемые праздники — Пасха и Рождество. Кстати, очереди на освящение куличей не меньше, чем за крещенской водой. Ответ здесь прост: люди в массе своей живут магическими представлениями.
13. Почему наши православные богослужения показывают по всем телеканалам, а богослужения иудеев, мусульман и буддистов не показывают никогда?
Вопрос к руководителям телеканалов. Что касается меня, то я считаю это правильным. Православие — религия исторической России, религия если не «россиян», то предков нынешнего «государствообразующего этноса», неразрывно связанная с российской историей и культурой.
14. Как можно про выходку пятерых девчонок в храме говорить «гонения на Церковь»? Или кто-то не бывал на Бутовском полигоне, где расстреляли тысячу священников?
Насколько я знаю, тема гонений возникла из-за критики в адрес руководства МП в СМИ и социальных сетях. Вообще под гонениями до сих пор понимались гонения, инициируемые государственной власти, будь то древний Рим, СССР или страны «победившего социализма». Так что здесь, на мой взгляд, некоторый перебор. А в Бутово, думаю, многие не бывали. Хотя не мешало бы.
15. Почему мы так часто апеллируем к государству с просьбами о насилии?
Я не апеллирую и другим не рекомендую. Почему это делают другие? Думаю, по той же причине, по которой обиженный во дворе бежит жаловаться родителям.
Читайте также:
15 ответов Валерию Панюшкину от священника Филиппа Парфенова
15 ответов протоиерея Андрея Ткачева
15 ответов Валерию Панюшкину от священника Сергия Круглова
