Алексей Лидов: Из-за погромщиков всех православных пытаются представить изуверами
Алексей Лидов
В своем предыдущем комментарии я говорил о том, что абсолютно необходима жесткая реакция Русской Православной Церкви на произошедшее в «Манеже», иначе откроется ящик Пандоры. К сожалению, он уже открывается, потому что эта жесткая реакция не прозвучала. И, более того, прозвучала другая реакция – отец Всеволод Чаплин призвал православных к гражданскому сопротивлению выставке в «Манеже». Не к осуждению хулиганов, а к тому, чтобы мы осудили то, что показано в главном выставочном зале страны.
В данном случае мы имеем дело с тем, что я не могу назвать иначе, как сознательным искажением реальности, потому что на выставке в «Манеже», которую я специально посетил именно в связи с произошедшим скандалом, никакого богохульства и кощунства я не заметил. Как эксперт-искусствовед и академик РАХ готов дать об этом письменное заключение — это сфера моей профессиональной компетенции, в отличие от многих, выступающих по известному принципу: «Пастернака не читал, но осуждаю».
Действительно, бывают случаи богохульства, в частности, такие проекты были на выставке «Осторожно, религия» много лет назад. Мы можем обсуждать, как нам следует реагировать на эти проявления, но в данном случае речь идет об академической выставке художников, которые работали полвека назад, и которые тогда, в советское время, считались религиозными авторами, находившимися в оппозиции к атеистической власти. И даже на уровне интенций ни о каком их кощунстве и богохульстве говорить не приходится. Рассмотреть там какое-то богохульство может только очень тенденциозный человек, который не только не разбирается в современном искусстве, но специально пытается оправдать то, что сделали хулиганы под православными лозунгами. Я сознательно не называю их экстремистами, потому что в слове «экстремисты» есть что-то уважительное.
Ответственность за уничтожение барельефа с портретом Мефистофеля на особняке Лишневского взяла на себя организация «Казаки Петербурга», известная и другими погромными акциями, которые они осуществляют под видом защиты православия. Они в своем официальном заявлении подчеркивают, что их не благословляли на это священники, и, слава Богу, но, тем не менее, выставляют себя так же, как сотоварищи из «Божьей воли», — борцами с богохульством. В «Манеже» были уничтожены произведения полувековой давности. Я имею в виду четыре испорченные гравюры Вадима Сидура. И это, напомню, произведения, которые находятся в собственности государства, то есть составляют часть государственного музейного фонда.
В данном случае, пришла очередь особняка, который был построен архитектором Лишневским в 1911 году. Напомню, что в это время православие у нас – государственная религия, существует цензура, которая сейчас запрещена Конституцией. Но, тем не менее, тогдашняя царская власть в Петербурге и Русская Православная Церковь сочли возможным, чтобы барельеф с образом Мефистофеля появился на фасаде столичного здания. Никому в голову не приходило не только его сбивать, но и даже поднимать по этому поводу какой-либо скандал.
Сегодня это памятник — произведение русского архитектора начала ХХ века, входящее в список культурного наследия нашей страны. Более того, считается, что барельеф — это изображение не столько самого Мефистофеля, сколько портрет Фёдора Ивановича Шаляпина в образе Мефистофеля. Как известно, ария Мефистофеля – одна из самых знаменитых в творчестве нашего великого певца. Я думаю, что если бы Шаляпин жил сейчас, в наше время, он сильно бы рисковал, выходя на сцену. Ведь по логике деятелей организации «Божья воля» или «казаков» Санкт-Петербурга, Шаляпин совершал очевидное богохульство, исполняя арию сатаны.
Ситуация продолжает развиваться в печальном направлении и конца и края этому не видно. Сейчас уничтожается объект культурного наследия столетней давности. Кто будет следующим, я не знаю, потому что, например, в Москве среди памятников московского ампира начала XIX века есть целый ряд особняков, причем из самых лучших, в декоре которых присутствует масонская символика. Видимо, это следующий объект для так сказать «творчества» вандалов, называющих себя православными активистами. А дальше, возможно, наступит черед «Кающейся Марии Магдалины» работы Тициана из петербургского Эрмитажа, поскольку она в представлении этих людей, не по православному одета, и не все части тела там благочестиво прикрыты.
Открывающийся ящик Пандоры может обернуться серьезной катастрофой для современного православия, потому что в изменившейся ситуации другие люди придут в храмы и начнут там делать то же самое – разрушать и громить не нравящиеся им «культовые» предметы. Призыв жестко осудить произошедшее в «Манеже», очевидно, не был услышан. И это, на мой взгляд, глобальная ошибка с очень тяжелыми последствиями.
Как уже отмечают некоторые комментаторы, и мне кажется, что в их суждениях есть резон: в определенной части общества начинается антиправославная кампания, в которой всех православных пытаются представить изуверами, да, к тому же, находящимися под особым покровительством власти. Эту антиправославную тему уже начала использовать коммунистическая партия в начавшейся предвыборной кампании, видимо, пытаясь использовать какие-то люмпенские силы и натравить их на Православную Церковь.
В общем, ситуация становится крайне неспокойной и чреватой многими опасностями. И то, что, например, в данный момент спикер Русской Православной Церкви косвенно берет под защиту эти действия, в общем, является, на мой взгляд, не только глубоко ошибочным, но и, повторяю, чрезвычайно опасным.
Да, епархия открестилась от петербургских хулиганов. Но от Энтео тоже все, вроде бы, открестились. Я не знаю ни одного священнослужителя, который бы напрямую его одобрил. Но при этом, если мы посмотрим интернет, то наряду со многими здравыми людьми, которые резко осудили произошедшее, нашлись те, которые взяли его под защиту и стали говорить, что подобное хулиганство — это проявление свободы воли, пусть несколько радикальной. Один видный главный редактор православного радио назвал акцию в «Манеже» жестом бесстрашия и мужества. А его сторонник на аргумент, что чем эта акция принципиально отличается от того, если радикальный атеист придет в храм и начнет ломать иконы или бросать на пол литургические сосуды, дал ответ: «Ну как же? Ведь в музее — богохульство».
Как я уже сказал, богохульства там нет. Но даже если б там было богохульство, существует закон, который равен для всех. И в этом, с точки зрения закона, пространство храма от пространства музея никак не отличается. И даже, я бы сказал, что пространство государственного музея имеет большую степень защиты именно потому, что оно государственное, а Церковь у нас юридически – это общественная организация. Так вот, я повторяю, если что-то не нравится, есть множество законных форм защиты.
А дальше даже в этой ситуации, когда епархия открестилась от этих «казаков» Петербурга, то эффект в общественном сознании однозначен: православные начали громить памятники из фонда культурного наследия. И без жесткой реакции «отмазаться» от этого будет очень трудно. И как будто специально для тех, кто считает всех православных агрессивными вандалами, предложено мнение официального спикера РПЦ, вместо осуждения хулиганов утверждающего, что нам нужно гражданское сопротивление выставкам и памятникам, которые не соответствуют нашим представлениям о правильном искусстве. Мне очевидно, что это путь к катастрофе, от которой, в первую очередь, пострадает сама Православная Церковь и вся православная среда, которая, на мой взгляд, с этим солидаризироваться не может.
Возникает впечатление некого театра абсурда. Ведь нынешние погромщики один в один похожи на одурманенных большевиками погромщиков в двадцатые годы прошлого века. Они — их братья по разуму и «технологиям». Только тогда они громили православные храмы, сбрасывали колокола, сжигали иконы и уничтожали литургическую утварь. Им это всё власть разрешала по тому принципу, что они «социально близкие», выполняющие госзаказ. Но мне кажется всем понятно, что, когда есть «социально близкие», для которых другой закон, то это вершина беззакония. Всё, на этом нормальное общество заканчивается, и начинается мерзкая драка с правом сильного, и больше ничего.
Я с болью на это реагирую именно потому, что вижу уровень опасности. Это не частный случай, а тревожный звонок, который предвещает катастрофу. Здесь что-то необходимо делать, сопротивляться сколько есть сил. По крайней мере, молчаливо и равнодушно взирать на происходящее для порядочного человека уже невозможно.
Записала Оксана Головко
