МВД и Следственный комитет немедленно начали поиск. Сразу же появилась подозреваемая, быстро был составлен ее фоторобот – по свидетельству очевидцев, эта неизвестная женщина находилась в здании перинатального центра (к слову, закрытого на карантин, по причине которого в помещение позднее не пустили поисковиков), начались следственные мероприятия.
Со своей стороны поисковый отряд «Лиза Алерт» немедленно приступил к действиям, которые в такой ситуации имеют большое значение – широкомасштабное и всестороннее оповещение о пропаже ребёнка и патрулирование близлежащих районов.
Задача оповещения – сделать так, чтобы каждый житель в городе знал о происшествии.
Это нужно не только для того, чтобы возможные свидетели внимательнее отнеслись к увиденным им младенцам и подозрительным женщинам, но и чтобы похититель знал: спрятать ребенка и скрыть факт его появления у него не удастся. Поэтому мы клеим ориентировки, распространяем их в местных группах социальных сетей, просим СМИ размещать их в новостных и прочих программах, в газетах, на сайтах, говорить об этом по радио. Мы выходим на всех, кто может нам помочь – на владельцев рекламных щитов и экранов, местных бизнесменов, выпускающих рекламную продукцию и так далее.
Поиски новорожденной девочки. Фото: vk.com/la_mariy_el
Эти алгоритмы появились не из воздуха. Во-первых, мы хорошо знакомы с международным опытом, где информирование населения в ситуации очевидного похищения ребенка стоит на первом месте. Amber ALERT – система реагирования и оповещения, действующая во многих западных странах, вводится в действие именно в таких ситуациях. Она работает, в первую очередь, именно на распространение сведений о случившемся: помимо информирования в СМИ, на билбордах, с помощью ориентировок, Amber ALERT прибегала даже к печати портретов пропавших детей на пакетах молока. Но главное, что происходит в таких ситуациях, – это рассылка push-сообщений всем владельцам мобильных телефонов в зоне поиска. Единовременно ВСЕ, у кого есть мобильный, получают сообщение с описанием ситуации, данными машины, на которой совершено похищение. Это позволяет мгновенно собирать свидетельства.
У нас пока такого сервиса нет, поэтому мы работаем по-другому: ориентировки, СМИ, проверка возможных свидетельств, отработка близлежащих районов – в частности, в поиске артефактов, которые могут помочь найти пропавшего ребенка. Все это требует участия большого количества людей, возможности на месте напечатать сразу много ориентировок, контактов со СМИ. Поэтому на месте работали не только добровольцы отряда «Лиза Алерт» Республики Марий Эл, к ним на помощь выехали наши ребята из «Лиза Алерт» Чувашии (93 км), Республики Татарстан (150 км), Кировской области (310 км), Нижегородской области (350 км).
К моменту остановки поиска спустя 9 часов после его начала были зарегистрированы 116 участвующих, 37 пеших групп успели отработать поставленные задачи. Было расклеено более 1000 ориентировок.
Одновременно с этим Следственный комитет и полиция делали свою работу, и в 22.21 от них поступила информация о том, что найден ребенок, предположительно пропавшая девочка, поэтому необходимо остановить поиск.
Мы замерли: живая?!
Живая, ответили нам, все в порядке.
Статус «стоп» – это еще не совсем окончание поиска: чтобы на листовках появилось долгожданное «Найден, жив», необходимо, чтобы родители приехали и подтвердили, что это их ребенок. И хотя в этой ситуации все были практически уверены по приметам, что это та девочка, которую все так ищут, ждали родителей. А потом родители ждали, когда врачи закончат работу с малышкой (у которой, кстати, еще даже не было официального имени: трехдневную новорожденную не зарегистрировали в ЗАГСе), чтобы убедиться, что с ней все хорошо. Наконец, уже глубокой ночью нам сообщили, что да, это та самая пропавшая девочка.
Трудно описать, что происходит в рабочих чатах отряда в разных концах страны, когда такая история заканчивается «Найден, жив!».
Мы все реагируем по-разному. Те из нас, кто не научился не пропускать через себя эти истории, плачут. Остальные начинают шутить и веселиться, и администраторы чатов смотрят на это сквозь пальцы: поисковикам надо выдохнуть, избавиться от напряжения, накопившегося в эти часы. Кто-то из тех, кто дистанционно занимался поиском и был каждую минуту вовлечен в работу, падает без сил спать. И так далее…
Поиск ребенка, особенно тот, который привлекает общественное внимание, в репортажах СМИ обычно выглядит так: «Лиза Алерт» организует штаб поиска и оттуда работает – координатор распределяет задачи, регистраторы фиксируют добровольцев, картографы и связисты обеспечивают решение своих вопросов, старшие поисковых групп уводят и приводят группы… Однако огромная часть работы всегда остается за кадром, потому что в таком поиске участвуют не только добровольцы, которые находятся в штабе и около, но и множество людей по всей стране.
Как только в «Лиза Алерт» поступает подобная заявка, немедленно формируется чат поиска. В него входят: председатель отряда и руководители нескольких направлений (инфогруппа и группа СМИ), координирующие работу инфоргов и тех, кто занимается задачами по СМИ. Плюс инфорги поиска (на резонансном поиске это обычно несколько человек, занимающихся разными участками работы: опрос родных и близких, работа с полицией, отработка свидетельств, работа с теми, кто готов помочь – распечатать ориентировки, привезти-увезти поисковиков, купить оборудование или, при необходимости, билеты на самолет, контроль выездов поисковиков из других регионов и так далее). Еще – координатор поиска, старший на месте, руководитель региона, куратор региона, сменяющиеся оперативные дежурные, при необходимости – представители других направлений отряда (беспилотные летательные аппараты, конное, кинологи, группа специального назначения и так далее). Вся новая информация по поиску, дистанционные задачи поступают в этот чат, и каждый работает со своим участком.
Одновременно с этим операторы горячей линии принимают звонки по поиску (рекорд – 450 звонков в день, когда искали Лизу Киселеву в Саратове), группа СМИ готовит тексты и видео для групп отряда, а также связывается с федеральными и местными СМИ, принимает запросы от СМИ, организует съемки и дает комментарии, пишет официальные обращения к организациям, которые могут помочь. Группа коротких прозвонов обзванивает больницы и прочие заведения по задачам координатора и так далее.
Поиски новорожденной девочки. Фото: vk.com/la_mariy_el
Обычно это десятки, иногда сотни человек – кто-то в круглосуточном режиме, кто-то посменно.
Тот факт, что организация добровольческая, позволяет мгновенно в любое время суток находить тех, кто может взять задачу. Поэтому координатором такого поиска становится опытный координатор отряда, неоднократно работавший с резонансами, у которого сейчас есть возможность длительное время (иногда по несколько суток) и не отвлекаясь почти ни на минуту заниматься поиском – дистанционно или на месте. Инфоргами поиска «встают» те, кто может это делать именно сейчас. Тексты пишут свободные «писатели» отряда, не занятые в этот момент работой, семьей и другими личными делами; монтажеры занимаются обработкой видео. Как правило, большинство из нас готово бросить все дела, когда приходит такая заявка – отпроситься с работы, оставить детей на бабушку, забыть про гостей, отменить встречу.
Все это – ради результата, ради того, чтобы дать пропавшему максимальное количество шансов быть найденным вовремя и живым…
И напоследок мне бы хотелось сказать еще несколько слов об этом поиске – не как руководителю пресс-службы поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», а как обычному человеку.
Роддом – это такое специальное место, где человек переживает самые счастливые минуты своей жизни, где происходит одно из главных событий, которые ему суждено пережить. Это место для радости и встречи со счастьем, и, конечно, из него категорически нельзя делать тюрьму с решетками на окнах, пропускными пунктами и обыском на выходе.
Однако опыт таких историй показывает, что они происходят регулярно, по одной и той же схеме, и с этим, безусловно, надо что-то делать.
Красноярск, ноябрь 2018 года. Женщина, имитировавшая беременность, пришла в роддом, чтобы украсть ребенка. Напала на пациентку, пыталась отобрать у нее младенца.
Кемерово, октябрь 2019-го. Неизвестная женщина проникла в роддом и вынесла ребенка в куртке. Во дворе учреждения ее настиг отец малыша и отобрал его.
Одна из самых известных историй – кража Матвея Иванова из роддома в г. Дедовск Московской области в июне 2014 года. Преступница проникла в медучреждение, совершила похищение и скрылась. Обширные поисковые действия ничего не дали. Ребенок был найден только спустя два (!) года благодаря поддельному свидетельству о рождении.
Как правило, во всех этих историях похитительница – женщина с тяжелым психическим расстройством. Она беспрепятственно проникает в здание роддома, благополучно добирается до палат, где находятся дети, и выносит (или пытается вынести) ребенка. И если идея тщательно проверять каждого посетителя непременно приведет к полицейской атмосфере в заведении (хотя я знаю роддома, где записывают паспортные данные каждого входящего, информацию о том, куда и к кому он идет, и где посетитель получает электронную карту, позволяющую ему перемещаться исключительно в пределах той зоны, куда он пришел – поликлиника, стационар, детская поликлиника и так далее), то, может, имеет смысл подумать над системой контроля за выходом посетителей с младенцами? И сделать так, чтобы новорожденные никогда, ни при каком случае не оставались одни – только под присмотром медперсонала или с родителями.
Мне кажется, эти меры стоят того, чтобы не омрачать самые важные дни в жизни каждой женщины – в том числе и страхом.
