Бабушка обладала характером, способным остановить танковую бригаду на марше. Ее боялся и уважал мэр города, которого она однажды укусила за палец в знак протеста против проводимой социальной политики, но которого раньше спасла, когда тот был при смерти и требовалась срочная операция на головном мозге. Ее боялся и уважал начальник полиции, которого она в свое время взяла из детдома и вывела в люди. Вообще ее все уважали и побаивались, но главное – любили.
Пришедшие на празднование 90-летия гости надеялись, что хотя бы в честь праздника она будет помягче. Она и тут не сдалась, снова всех поразила: взяла и расплакалась – не от умиления и благодарности за нежные чувства, а от «всей этой лжи, которую вы на меня тут выливаете со своим шоколадом и мармеладом. Зачем вы желаете мне гулять на свадьбах праправнуков, когда прекрасно знаете, что не доживу, а если доживу, то только из протеста? Какие еще «многая лета», когда мне в другую сторону? Желайте мне чего-нибудь другого, понятно?» В общем, озадачила растерянных гостей. Правильно и сделала, по ее словам: «За любовь и уважение, конечно, спасибо, но врать-то мне, старой, зачем? И себя еще обманывать?» Преподала урок.
– Батюшка, крики на юбилеях людей, которым 70, 80 лет: «Многая лета!», «Ты еще на моей свадьбе должен погулять!» — нет ли в этом фальши?
Протоиерей Александр Лебедев
– Праздничные здравицы лично у меня вызывают двоякое чувство: с одной стороны, чувствуешь явное несоответствие того, что говорят о тебе и тебе, с тем, что ты собой представляешь на самом деле. Думаю, ни один здравомыслящий человек не отнесет к себе всерьез ту похвалу, которая на нас выливается с самыми искренними чувствами в дни юбилеев и именин.
С другой стороны, невозможно не испытывать признательности к тем людям, которые выражают тебе самые лучшие чувства, выражают, повторюсь, искренне. Пусть и режет слух порой этакая залихватская заздравность пожеланий, но таковы особенности жанра. Безусловно, конструктивная критика полезней безудержной похвалы, но на застолье она как минимум неуместна и, соответственно, бесполезна. Так что положение, как говорится, обязывает: одних произносить, а других – слушать пожелания, сомнительные в своей содержательности, но несомненные в своей искренности.
Однако искренне желать весьма пожилому человеку многих лет, при полном обоюдном осознании несбыточности желаемого, трудно, если не сказать – невозможно. Вот это-то и удручает. Один кривит душой, желая жить столько и еще раз столько, другой неизбежно чувствует это двоедушие и лицемерие. Это не может не отравлять чувство праздничной радости.
Поэтому я посоветовал бы выбрать несколько другую тему для тоста. Например, благодарность. Это ведь замечательно, если мы можем с признательностью сказать человеку о том, как он нам дорог, о том, как много хорошего он вносит в нашу жизнь, и спасибо ему за это, и дай Бог, чтобы наше с ним общение длилось дальше и дольше – чем не тост?
Долголетие, здоровье, счастье в его сугубо земном значении – вот что ценно, вот на что направлены жизненные стремления собравшихся за столом. Поэтому пожелания в рамках этой тематики принимаются «на ура».
Фото: Shutterstock
– Почему люди, прекрасно зная, что они смертны, тем не менее, старательно желают новых и многих лет?
– Это же очевидно: человек боится смерти. А смерти мы боимся, потому что воспринимаем ее в первую очередь как потерю. Мы обрастаем привязанностями, зависимостями, пусть мы и постоянно чем-то недовольны, но эта земная жизнь нас устраивает, мы ею дорожим и боимся потерять.
Говорят, что ожидание неприятностей хуже самих неприятностей, поэтому мысли о том, что нам когда-то предстоит расстаться с этой жизнью, способны отравить существование человека. Вот и срабатывает защитный рефлекс – человек просто предпочитает не задумываться об этом, поступает подобно страусу, прячущему голову в песок. Как только ты опасности не видишь – ее как бы и нет. Для страуса это, может быть, и нормальное поведение, но не для людей.
О смерти надо думать, к ней нужно готовиться – это отдельная и большая тема, которая должна разрабатываться каждым человеком в течение всей жизни.
Движение человека только тогда можно назвать осмысленным, когда он знает цель, к которой идет, и этой целью выверяет свой путь. Жизнь наша только тогда имеет смысл, когда мы осознаем, что движемся к смерти, и этой мыслью поверяем качество наших поступков.
Смерть каждым человеком переживается дважды. Первый раз – когда мы после девяти месяцев пребывания в материнской утробе рождаемся на свет. Мы теряем при этом все, к чему привыкли – тепло и уют нашего мира исчезает, мы рождаемся в мучениях: яркий свет нас ослепляет, а воздух разрывает легкие, мы кричим далеко не от радости – от боли. И все же это не конец, а начало. Начало новой жизни, во много раз более богатой и насыщенной, нежели та, которой мы жили до того.
Вторая смерть нам предстоит в будущем, она тоже нас лишит того мирка, к которому мы привыкли. Но она также дарует нам возможность новой жизни. Апостол Павел, для которого Бог как-то приоткрыл завесу будущего, сказал о ней так: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9).
– Как вести себя на подобных юбилеях – и «тостующим», и «тостуемому»?
– У привычных для нашего слуха юбилейно-именинных благопожеланий есть большой недостаток – они пусты и бесполезны. Хоть сто, хоть тысячу лет пожелай жить человеку, хоть кучу денег, хоть вагон здоровья – от твоего пожелания не изменится ничего. Наши пожелания – пустышки, не подкрепленные реальной возможностью улучшить или продлить жизнь кому бы то ни было. Они ласкают слух, и только.
Однако христианские здравицы совершенно не такие: они обращены к Тому, в чьих руках жизнь каждого человека, к Тому, в чьей власти подать и долголетие, и «во всем благое поспешение». По крайней мере, они должны быть обращены к Богу, если мы – христиане. Мы не только желаем, мы можем реально содействовать тому, чтобы наши пожелания воплотились, – мы молимся Тому, Кто сказал: «Просите, и дастся вам».
Поэтому – как вести себя? Я думаю, искренне радоваться и благодарить Бога за то, что Он свел тебя с таким человеком, и молиться о нем, искренне молиться. Улыбка и радость в этом случае будут помогать молитве. Не повредят и шашлык с тортом и прочие земные радости, если в меру, конечно.
Беседовал Степан Игнашев
