22 января, в семь вечера, в темноте, у забора главного здания школы №113 собирается сотня человек.
— Мы не у входа, иди за школу к дубу, — говорит в телефон женщина, пока другая, прижав к ее спине лист бумаги, записывает имя и ставит подпись.
— Говорят, наш директор уже вышел завучем в другую школу, — подходит к ним еще одна, с каштановыми волосами из-под шапки.
— Да никуда он не вышел, учителя говорят, он дома в предынфарктном состоянии, — отвечает говорившая по телефону. — Зачем ему другая, пусть самая золотая школа? Он эту собрал в единый комплекс, никого не перессорив, сам тут учился и всех знает.
Женщина с каштановыми волосами берет подписной лист и ручку.
— А можно посмотреть письмо, под которым вы подписи собираете? Я журналист, — говорю.
— Сейчас позову инициативную группу, — отвечает говорившая по телефону. — Нина! Нина!
Худая крашеная блондинка решительно идет к нам от детской площадки. На руке у нее висит дошкольник с ледянкой:
— Мама, хочу на горку, мама, не тащи!
Мы возвращаем ребенка на переполненную площадку: многие пришли с детьми, в том числе — с подростками, которые разбились на стайки рядом.
— Подписи школьников тоже собираем, но на отдельный лист, — объясняет Нина Высоцкая.
Родители учеников 113-й школы вышли на акцию протеста. Фото: Наталья Савельева / Facebook
Она рассказывает, что в субботу, 18 января, когда родители узнали об увольнении директора, еще больше народа пришло к зданию, где произошел конфликт между восьмиклассником и учителем физики. Одновременно несколько инициативных групп начали сборы подписей в поддержку директора. Одно письмо уже отнесли в администрацию президента РФ, собрав около 2700 подписей. Для второго, расширенного обращения в ту же инстанцию их собирают до конца недели.
— Мы не понимаем, за что уволен директор, — заявляет Нина Высоцкая. — Директор выполнил все должностные инструкции. Директор вызвал полицию, директор не дал уволить учителя, который пострадал в результате инцидента.
— Так ваш директор сам написал заявление.
— Да, но на него оказывалось давление, — уверена Нина. — Давор Симович очень много сделал для нашей школы и детей. К нему можно прийти по любому вопросу, он всегда выслушает и примет решение. И даже приходить не надо.
У одного из трех детей Нины проблемы со слухом. Два года этого ребенка не брали в ближайший детсад вопреки заключению психолого-медико-педагогической комиссии. Отговаривались: ребенок особенный, специалистов для работы с ним в учреждении нет.
— Когда пришел Давор Симович, сына взяли без разговоров, — рассказывает Нина. — Тогда сыну было пять, теперь он учится в школе. Мы рады, но даже в истории с сыном видим проблему, которая привела к нынешнему инциденту и увольнению директора.
Интеграцию детей с инвалидностью в общество, в образовательные учреждения объявили, а кто и как ее должен осуществлять, не прописали.
— Давор Симович дал восьмикласснику с проблемами поведения возможность социализироваться, перейти с надомного обучения на очное, — вступает в разговор мать четвероклассницы Ирина Спирина. — Опыт оказался неудачным, и директора просто уволили. Теперь в школе серьезная проблема. Подросткам показали, что любой вопрос они могут решить силой и будут правы. Директора уволят, учителя уволят, а они останутся победителями и героями.
— То есть школьники, в основном, считают мальчика героем?
— Да нет же, все стены и туалеты исписаны граффити «верните Давора», зайдите в «Инстаграм», — замечает женщина в сине-голубой куртке.
— У меня полкласса за директора, полкласса — за этого драчуна, — вздыхает грустный восьмиклассник из той же школы, но из другого филиала.
Многие школьники выступили в поддержку директора школы в соцсетях. Фото: Facebook
— Даже у моей четвероклассницы нет однозначного мнения, — продолжает Спирина. — С одной стороны, она знает, что физической силой решать вопросы нельзя. С другой — подозревает, что учительница его спровоцировала. И в этом смысле он — герой и настоящий друг, который дает отпор взрослым и выходит победителем.
— Возможно, учитель действительно была не совсем права, снимая наушники с подростка?
— Но это не повод применять физическую силу! — возмущается Ирина Спирина. — Сегодня — к учителю, завтра — дома, потом начнет избивать младших школьников. Нельзя этому потакать!
— А как можно решить ситуацию?
— Во-первых, вернуть директора, — заявляет Ирина Спирина. — Во-вторых, нужна работа с этим трудным подростком. И в первую очередь — его публичное извинение перед уважаемым учителем и директором, чтобы другие видели. В-третьих, запретить в школе гаджеты. Без них этой истории могло бы не быть.
— А как вы будете созваниваться с детьми?
— Вот вы как-то выросли без гаджетов? И наши дети способны. Я сама ограничиваю ребенку интернет. Вышел за пределы школы — можешь позвонить маме.
— А вы пробовали обращаться в департамент образования Москвы?
— Обращались онлайн, — говорит Нина Высоцкая. — Никакого ответа. Совет школы собирался в субботу, давал свою оценку инциденту. Но в понедельник департамент просто назначил нового директора, не дождавшись результатов расследования, не реагируя на просьбы родителей и не дав никакой оценки сложившейся ситуации.
Прошло полчаса, родителей не становится меньше. Один из инициаторов, Дмитрий Головач, залезает на скамью возле дуба и зачитывает письмо с просьбами проверить правомерность действий департамента образования и науки Москвы и вернуть школе достойного директора. Рядом с ним — муниципальный депутат Дмитрий Болдырев. Он убеждает, что при желании бывшего директора возможно вернуть его в школу. Он поможет с обращением в нужные органы.
Родители и ученики школы №113 на акции протеста. Фото: Татьяна Гаврилова / Facebook
— А директор хочет? — спрашивает кто-то из толпы.
— Инициативная группа считает, что хочет, я с ним не общался.
— Может, не президенту писать, а нашему директору? — предлагает женщина в разноцветной шапке. — Чтобы он знал, что мы его поддерживаем, а чиновникам показать, что это не он нас поднимает, а мы его хотим вернуть.
— Можем, — кивает человек из инициативной группы.
— А что мы еще можем сделать — может, объявить бойкот новому директору? Не водить детей в школу неделю? — громко спрашивает пожилая женщина, поправляя очки в черной оправе.
— Или самим вместо детей прийти один день на уроки? — предлагает мужчина в вязаной шапочке.
— Говорят, ради общественного резонанса и не на такое родителей других школ организовывали, но я предлагаю не подставлять учителей, — отвечает Болдырев.
В толпе подальше речь не о директоре, а об опасном подростке, который не пожалел ни учителя, ни свою руку, разбив стеклянную дверь.
— Он опасен, его надо изолировать!
— Он наблюдался у психиатров, пусть с ними и продолжает общаться.
— Зачем отменили коррекционные школы для детей с девиантным поведением?
— И мы знаем, зачем это сделали! — заявляет женщина в мехах. — Директор как раз недавно выбил деньги для школы, а теперь их распилят!
Самодельный плакат на воротах школы. Фото: Яна Головач / Facebook
Школа не справилась
Максим Бушмелев, специальный педагог, руководитель службы психолого-педагогического сопровождения в Новой школе
Максим Бушмелёв
Проблема в том, что в школе не было понимания необходимости срочной, качественной и комплексной работы с этим ребенком. Учительница осталась наедине с критической ситуацией и в результате поступила неправильно — проигнорировала неприкосновенность личного пространства ребенка, который среагировал аффективно. Ежедневно в школе происходят десятки конфликтных ситуаций с любыми детьми. И проблема не в том, что ребенок «неподходящий» или «какой-то особенный», а в том, что школа не справилась.
Возможно, все можно было решить даже без привлечения опеки, силами школы и средствами педагогического консилиума, который, согласно действующему законодательству, должен быть в каждой школе. Если ребенок «ничего не делает на уроке», нужно определить, в чем у него сложности. Варианты решения зависят от индивидуальных особенностей ученика. Кому-то требуется изменить форму обучения (например, составить индивидуальный образовательный маршрут), или сделать адаптированную программу, или добавить тьюторское сопровождение.
Судя по публикациям, ребенок давно обращал на себя внимание, педагоги уже знали, что с ним могут возникнуть проблемы. Но его просто оставили в классе, довольствуясь тем, что он сидит в уголочке и слушает музыку. У учителей не было информации о том, как с ним грамотно работать.
Рвануло бы рано или поздно — не с наушниками, то с чем-то другим. Если мальчик показал такое аффективное поведение, значит, ситуацию «проморгали» уже давно.
Очень показателен ответ директора, который говорил, что проблема решена. Как она решена? Ребенок нанес увечье учителю. До этого он сидел в предаффективном состоянии вместе с другими детьми в классе, и не один день. Школа попросту закрыла на это глаза. Так что это не решение, а замалчивание проблемы.
В целом, эта история — вновь об отсутствии инклюзивной культуры в школе и в обществе. Конкретно в этой ситуации ребенок продемонстрировал подобную реакцию, но на самом деле вокруг масса таких же «тихих» и тщательно замалчиваемых случаев. Есть множество детей, которые обладают особенностями нервной системы. Они отсиживают свое время на уроке, никому не мешают, но их образовательный маршрут школу совершенно не интересует. По большому счету, этот случай не отличается от других, в которых игнорируются индивидуальные особенности ученика. Это и есть отсутствие инклюзии и — шире — персонализации образования. У любого ребенка — даже без медицинского диагноза — есть индивидуальные особенности и потребности.
Часто говорят, что проблемы начались после объединения коррекционной и обычной школы. Но дело вовсе не в этом! Благодаря законодательно закрепленному инклюзивному образованию, обнажилась откровенно неприглядная действительность: отсутствие персонализации образования в любых типах школ. Прецеденты стали вопиющими. Игнорировать особенности детей стало невозможно.
Если помните, даже в «обычной» школе из нашего детства троечники и отличники отличались (и по-прежнему заметно отличаются) друг от друга по когнитивному уровню, потребностям и способностям к предметам. Иногда не меньше, чем дети с интеллектуальными нарушениями от детей без какого-либо диагноза. Просто к троечникам все привыкли, и считается, что это обычное дело.
Но пока у нас сплошная унификация, огромные классы и единые (часто с точки зрения учителя, а не законодательства) требования для всех. И такие ситуации во многом происходят из-за того, что, по мнению некоторых практикующих педагогов, наши дети ничем и никак не должны отличаться друг от друга. Когда установится культура и осознание, что все дети разные, то хорошим обучением, вне зависимости от статуса школы, будет считаться обучение максимально персонализированное. При котором есть равное отношение ко всем предметам, безотметочная (но не безоценочная!) начальная школа, индивидуальные маршрутные листы обучения и многое другое. Идиллия, к которой, тем не менее, стоит стремиться.
Фото: alamy.com
