«Мама, я боялся — еще один поезд меня добьет». Друзья-зацеперы снимали ролик, Аркадий потерял обе ноги
Аркадий и его мама Мария второй месяц живут в больнице и очень хотят, чтобы их история предотвратила другие трагедии. Для начала нужно сделать безопасной железную дорогу в жилых кварталах и научить детей говорить «нет».
«Сын выжил — с точки зрения медицины это кажется невозможным»
11-летний Аркадий Аксенов и его мама Мария уже месяц живут в палате рядом с операционной. Врачи до сих пор называют мальчика самым тяжелым пациентом отделения микрососудистой хирургии Санкт-Петербургской педиатрической академии, хотя на прошлой неделе он научился самостоятельно поворачиваться на бок — это большое достижение.
С помощью плюшевого ленивца Аркадий показывает, как он, держась одной рукой за вагон, сорвался и упал под товарный поезд. Как поднимал руку, поворачивался в сторону соседнего вагона, с рывком поезда терял равновесие и падал вниз.
Аркадий в палате
— И поезд поехал по нему, — Мария присаживается напротив кровати сына. — Левая нога Аркаши «осталась» на путях сразу. А попытка спасения правой обернулась бы только гангреной, так как рельсовая рана всегда рваная и грязная. Спасать там было нечего…
Мария Петрова — акушер-гинеколог по образованию — оставила практику 10 лет назад, после работала в маркетинге, недавно основала и развивает сеть пекарен в Санкт-Петербурге. Однако медицинский взгляд помогает ей и сейчас.
Две недели у Аркадия держалась температура под 40, но лихорадка, как объясняет Мария, это нормально для ампутации — так организм привыкает к тому, что какой-то части тела нет. К тому же это рана, рассекающая сосуды, мягкие ткани и нервные окончания.
Мария рассказывает, что в первые дни их соседом по палате был мальчик, который сопел во сне, и «сына сразу начинало трясти» — этот звук напоминал Аркадию гудок поезда. Поэтому она попросила переселить их в пустующую двухместную палату.
Хирурги делают перевязки прямо на кровати, так как перемещать мальчика куда-либо пока опасно.
— Это и так больно настолько, что однажды во время перевязки Аркадий прогрыз дырку в подушке. Обычно он берет угол подушки, зажимает в зубы, чтобы не кричать и не пугать других детей… Заменили подушку.
На новой подушке Аркадия изображен супергерой — Человек-паук.
— Мы с Аркашей решили так. Конечно, нет никакого намерения говорить, что все очень хорошо, когда у него опять под 40, но и драматизировать излишне мы тоже не станем, — продолжает Мария. — То, что Аркаша смог выжить, с медицинской точки зрения кажется невозможным. Не описаны такие случаи, чтобы человек с открытой травмой обеих бедренных артерий остался жив после кровотечения продолжительностью 58 минут — с момента происшествия до того, когда началось оказание первой помощи.
Из-за падения у Аркадия сломана кость в области тазового сочленения, есть рана на подбородке и груди, ушибы внутренних органов.
— Мы много шутили, что от разрывов органов его спас лишний вес, который был на тот момент, ведь Аркашу зацепило за колеса поезда и протащило несколько метров.
— Зато сейчас лишнего веса нет! — хихикает Аркадий.
— Да, 20 килограммов ты скинул на месте…
— Ну скинул же!
— Мог бы и оставить! — вздыхает Мария. — Это про ноги…
Аркадий с мамой. Фото Надежды Прохоровой
— Мы, знаете ли, шутим теперь обо всем! — Аркадий насколько может, приподнимается с опорой на левый локоть. — Мама иногда просыпается и поет: «Арка-а-а-дий Парово-о-озов!»
— Неправда! Ты первый начал! — спорит Мария. — Аркадий Паровозов — это супергерой из мультика, он спасает детей от неприятностей и объясняет правила безопасности. Аркаша вспомнил его и говорит: «Мам, ты понимаешь, что Аркадий Паровозов применительно ко мне теперь звучит совершенно по-новому!» Так и есть. Все приобрело новое значение. С одной стороны, есть горькая ирония, что сын пострадал под поездом. С другой — Аркаша сейчас очень хочет рассказывать детям о том, что с ним произошло, какая это глупость и как такого избежать.
И когда я спросила его, могу ли говорить про лечение и нашу жизнь подробнее, мой мальчик ответил: «Выкладывай любые мои фотки, с любых ракурсов — пусть никто не повторит мои ошибки».
За месяц, проведенный в больнице, мама и сын многое обсудили и решили относиться к произошедшему «как к данности, которая на многое открыла глаза».
— Ну что такое для меня мой ребенок? Однажды я родила его, и с тех пор мы вместе, я воспринимаю его как нечто само собой разумеющееся, хоть и, безусловно, очень люблю, — объясняет Мария.
— И когда в тот день в больнице Раухфуса нам сказали, что ребенка перевели в другую клинику, потому что здесь не могут помочь, я думала только о том, как много ему еще не сказала и не услышала в ответ, сколько раз мы с ним вместе не посмеялись, не поспорили, не обнялись. Я несколько дней жила с мыслью, что мы можем остаться без него. Совсем. Аркадий балансировал на грани. Врачи не смели нас обнадеживать, они и сейчас очень осторожны в каждом слове.
Конечно, я бы предпочла жизнь без такой осознанности, но и без этого происшествия в истории нашей семьи. Тем не менее жить нужно дальше, все устремления — они вперед, поэтому говорить уже не больно.
Аркадий рисует скетчи в больнице
«Приезжайте скорее — ребенок попал под поезд»
Утром в субботу 26 декабря 2020-го, в первый день школьных зимних каникул, братья Аксеновы — 11-летний Аркадий, 8-летний Артемий и 5-летний Арсений — собирались с мамой в кино. За завтраком старший сын внезапно сказал, что передумал насчет фильма и хочет погулять с приятелем возле школы, но это недалеко, в пяти минутах ходьбы от дома.
Аркадий с братом возле школы
Мария отпустила, потому что «никогда не хотела быть авторитарной матерью, не учитывающей интересы и настроение ребенка». В 11:05, едва позавтракав, Аркадий убежал из дома. Только потом, узнав расписание поездов на станции, Мария поняла, почему ее сына так торопили: около 12:00 проходили несколько товарных составов.
В 13:00 Мария позвонила Аркадию и пригласила его вместе с другом пойти кататься на горку в Яблоневом саду, где уже ждут младшие дети.
«Но он пришел один, — задумчиво произносит Мария. — Сейчас я уже знаю: новость о том, что нужно отлучиться по семейным делам, очень расстроила его приятеля. С горки Аркаша снова позвонил:
— Мама, мне пацаны звонят, можно с ними погуляю?
— Вы там затеяли что-то?
— Да нет, мама, ничего, просто гуляем.
— Так, ладно, окей, тебе еще час гулять, мне доварить борщ, я тебе позвоню, когда пойду в парк, ты подтянешься, и мы вместе пойдем домой, греться и обедать».
Аксеновы
Мария позвонила через час, как и договаривались, но Аркадий не ответил. Набрала еще раз — снова молчание.
— Но у нас это не практикуется. Ты — сын, я — мама, и мы обязательно на связи. Нет такой причины, которая бы не позволила тебе взять трубку, — объясняет Мария. — Набрав его раза четыре подряд, я позвонила мужу и попросила его посмотреть геолокацию телефона Аркаши. У меня до последнего времени не стояли программы-следилки… И тут Алексей сбрасывает мне скриншот с местоположением — точка в центре города, рядом с детским многопрофильным медицинским центром им. Раухфуса.
Первая мысль была о краже, признается Мария, поэтому решили последить за передвижением. Через пять минут локация не изменилась — тогда Мария позвонила в больницу.
— Я не знала, что это за клиника… Звоню в больницу: «Девушка, прошу прощения, может, нелепый вопрос, но бывает ли, что к вам дети по скорой поступают?» — «А как вы думаете, мы детская больница». И пока администратор искала информацию об Аркаше, я очень верила, что ответ будет отрицательным, но… мы его нашли. Мне сказали: «Берите документы и по возможности приезжайте скорее — ребенок попал под поезд».
— Солнышко, не трогай ногти, они заживут постепенно сами, — Мария поворачивается к сыну и начинает гладить его руку. — У Аркаши все ногти были сорваны, когда он вцепился руками в насыпь и скреб, чтобы его не зажевал поезд, а там камни, земля…
Мария и Аркадий. Фото Надежды Прохоровой
После звонка в больницу Мария побежала на горку за детьми, стараясь не заплакать, чтобы не напугать их. Она вспоминает:
— Тема, мой средний сын, посмотрел на меня внимательно и спросил: ты почему такая грустная? «Сыночек, — говорю, — что-то случилось с Аркашей», — я не вру детям, у нас очень доверительные отношения. И Аркадий сказал правду, но не всю. Мы в октябре беседовали о железной дороге и ее опасностях, и он знал, что я категорически запрещаю к ней приближаться. Сын сказал, что гуляет недалеко от школы. Просто железная дорога находится в трех минутах ходьбы от нее.
По дороге к метро Мария позвонила мужу:
— Мы очень давно вместе, 18 лет, и я никогда не видела его в таком состоянии. Я видела его и злым, и расстроенным, и очень счастливым. А здесь… крик, горе. И я сильно настаивала на том, чтобы он остановился у обочины. Кстати, я теперь гораздо спокойнее буду относиться к людям, которые припарковались в неустановленном месте. Как-то всегда буду подспудно предполагать, что у них на то были веские причины. А раньше сердилась.
В операционную бежали врачи с литрами донорской крови
Алексей Аксенов прибежал в приемное отделение на 10 минут раньше Марии и увидел, как из больницы выезжают два экипажа ДПС с мигалками и сиреной и реанимобиль. «Парня вашего повезли в Педиатрическую академию, — сказали администраторы. — Надеемся, там ему смогут помочь». На проходной Алексей услышал от кого-то, что сыну ампутировали обе ноги.
Пациенты хирургического отделения клиники позже рассказывали — они думали, что врачи готовятся к «чему-то страшному и масштабному, и это не один пациент». В операционную бежали 11 специалистов — хирурги, трансфузиологи, анестезиологи, медсестры с литрами донорской крови.
— Это они уже с вас накачали? — спрашивает маму Аркадий.
— Нет, нет, солнышко, мы с папой стали чуть позже донорами крови для тебя. Это была донорская кровь из банка крови: люди сдают, не зная для кого, просто можно прийти на станцию и помочь. Мысленно поблагодари тех людей, которые когда-то сдали кровь, которая пригодилась тебе.
Аркаше 15 с лишним литров донорской крови налили, просто не осталось ни капли своей…
Полная заместительная гемотрансфузия.
На операции, которая длилась 6,5 часов, врачи также пытались спасти сосуды и остатки мышц, закрыть рану. Аркадий уже может шевелить правой конечностью — и это хороший знак, объясняет Мария. Началось восстановление подвижности, а именно остатки мышц позволят человеку ходить на протезе.
— Правая ножка у Аркаши молодец! С левой все сложнее…
— Но ты тоже молодец! — восклицает Аркадий и приподнимает затылок, — мама, а у меня здесь реально голова лысая?
— Лысая, у тебя там очаг алопеции.
— Прям кожа?
— Прям кожа. Не переживай, мой хороший, волосы вырастут.
— У него закрытая черепно-мозговая травма: когда упал на поезд, сильно ударился подбородком, и было смещение затылочных костей.
— А если не вырастут, — успокаивает Мария сына, — вместе побреемся наголо. Я тебя поддержу.
Фото Надежды Прохоровой
«Сын-то ваш, что, зацепер?» — «А что это?»
Вечером 26 декабря в больницу приехали следователи и сотрудники транспортной полиции. От них Мария впервые услышала слово «зацепер».
— Следователь говорит: «Сын-то ваш, что, зацепер?» Я переспрашиваю: «Как-как? Какое слово вы сказали?» — «Ну, зацепер». — «Что это?» — «Как что?» Где зацепинг и где мой сын? Это какие-то параллельные вселенные. Я друг своим детям, мы делимся переживаниями, многое обсуждаем. Мы не та семья, где детям нечего делать и они ищут приключений. Аркаша занимается спортом, английским, музыкой, рисует, у него свободна только одна суббота в две недели. И если погода плохая и погулять на великах не получается, мы едем в скейт-парк или прыгать на батутах… Я терялась в догадках, как это могло произойти в моей семье, и понимала, что Аркаша был на путях не один. Мне нужно было найти кого-то, кто рассказал бы, что там произошло…
Семья Аксеновых переехала в Петербург из Челябинска в 2018 году. Старший Аркадий — любитель тайского бокса и смешанных единоборств, начинающий сноубордист, хорошист и неоднократный победитель конкурса чтецов — быстро стал популярным мальчиком в параллели. Как рассказывает Мария, в октябре 2020 года у сына произошла первая личная драма: девочка, которая нравилась Аркадию, прилюдно его высмеяла, после чего школьника начали «поддевать».
Аркадий с тренером
— Аркадий тогда спрашивал меня, когда у них в клубе будут соревнования и смогу ли я поснимать на видео его поединки, чтобы мы потом выложили на ютубе, — вспоминает Мария. — То есть у него в голове бродила мысль: что бы сделать такого, как бы свою репутацию восстановить? Но соревнований, к сожалению, не было ни осенью, ни зимой.
Потом родители узнали, что шестиклассник Саша (имя изменено), с которым 26 декабря гулял Аркадий, предложил ему снять ролик.
— «Слушай, есть классная тема, — пересказывает их разговор Мария. — Мой приятель для ютуба видосы снимает, как парни на поезда цепляются. Давай снимем тебя так же, выложим, ссылку по школьным чатам раскидаем, и все увидят, какой ты классный и крутой».
Уже в палате хирургического отделения Аркадий рассказал маме, что, оказавшись перед поездом, они с Сашей обомлели и два часа ходили вдоль путей, «примеривались», а потом приятель обещал позвать «пацанов, которые все лето до Шушар катались».
— Когда Аркаша пришел к Саше второй раз, на месте уже ждал второй парень, тот самый друг-зацепер, 13-летний семиклассник Максим (имя изменено). Они лихо поднялись на насыпь, и Максим запрыгнул на первый же поезд, который подходил к товарной станции, замедляя ход. А поезд, на который в итоге заскочил Аркаша, шел со станции, набирал ход, совершал рывки. И на этом рывке Аркаша сорвался…
— Здесь, в больнице, — вспоминает Мария, — он говорил: «Мама, если честно, когда я увидел, как Максим сделал, это не выглядело круто. Видимо, ребята ничего по-настоящему крутого в жизни не видели». Аркаша восхищался трюками сноубордистов, а тут ему предлагали схватиться за грязную железяку, а потом с нее спрыгнуть.
Мария рассказывает, что сын хотел отказаться, но ребята пригрозили опозорить Аркадия на всю школу. В семье не было кодового слова, которое можно было бы отправить в знак опасности, и позвонить родителям Аркадий тоже не догадался.
Аркадий и Мария. Фото Надежды Прохоровой
«Мама, мне было страшно, что следующий поезд меня добьет»
Вечером 27 декабря следователи прислали Марии запись с камеры наружного наблюдения на автосервисе, который стоит рядом с железной дорогой. Его владельцы установили видеокамеры, так как по ночам у оставленных на ремонт машин снимали колеса. Выяснилось, что на самой железнодорожной станции видеонаблюдения нет.
— Я видела, как Аркаша падает, как поезд его волочит, как сын пытается держаться за какие-то травинки, чтобы поезд не зажевал. Как подходят мальчики, обходят его по дуге и убегают. Как он пытался ползти, переворачиваться. Аркаша говорил: «Мама, мне было очень страшно, что следующий поезд меня добьет. И я так обрадовался, когда появились пацаны. А они посмотрели на меня так странно. Я подумал, что я грязный, они меня не узнают, протянул им руку… — и это заметно на видео, — а потом они пошли прочь. Сначала я подумал, что они побежали за помощью, но упал и понял, что нет, не за ней».
Аркадий сорвался с товарного поезда в 15:50. После того, как следователи изучили содержимое телефона и ноутбука, переписку в соцсетях, истории браузеров, проверили звонки. Как говорит мама Аркадия, в 16:43 школьник позвонил в 112. По словам Марии, разговор она прослушала в кабинете у следователя:
«— Здравствуйте, меня зовут Аркадий Аксенов, мне 11 лет, и я попал под поезд, — сказал Аркадий диспетчеру.
— Кого-то из взрослых можешь позвать к телефону? — ответили на линии. И Аркаша даже в этот момент был достаточно ироничен и сказал: «Если бы был кто-то из взрослых, я бы вам не звонил».
— Хорошо, назови адрес, — попросила диспетчер».
И тут он понял, что не знает, где находится.
— А что я ответил? – интересуется Аркадий.
— Ты ничего не ответил. Есть предположение, что ты кратковременно потерял сознание, потому что диспетчер несколько раз повторяет «але-але» — и тоже отключается. Она посчитала, что это телефонное хулиганство, — заключает Мария.
Фото Надежды Прохоровой
Самое удивительное, продолжает Мария, что за тот час, пока Аркадий лежал на путях, не было ни одного поезда, никто из сотрудников станции не заметил лежащую фигуру, но кричать мальчик не смог из-за спазма гортани.
Лишь около 17:00 из депо вышел маневровый локомотив. Его машинист Булат Жакеев позже признавался, что краем глаза увидел «какое-то пятно впереди», но сначала подумал, что это всего лишь проталина среди снега, и уже почти подъехав вплотную, заметил, как «вдруг из этого темного пятна приподнимается фигура и делает движение вперед».
Сначала машинист предположил, что возле путей бездомный — по его опыту, так нередко бывает. Остановил вагон, подошел поближе. «Поворачиваю за плечо, а это пацан совсем. Господи, как тебя угораздило-то?» — цитирует его Мария.
— А у него самого трое детей. Булат развернул целую спасательную операцию, забросив свой локомотивчик и нарушив должностную инструкцию. Он нашел ДПС, инспекторы вызвали скорую, за 4 минуты приехал реанимобиль — рядом находится институт скорой помощи. ДПС вызвал на себя еще один экипаж, чтобы сопровождать скорую, потому что вечером в последнюю рабочую субботу года весь Петербург стоял в пробках.
На путях нет ни камер, ни ограждений
Ночью 27 декабря врачи перевели Аркадия из операционной в реанимацию и посоветовали Аксеновым поехать домой и попытаться поспать. Мария уснуть не смогла и попросила мужа отвезти ее на товарную станцию.
— Я хотела посмотреть вокруг глазами сына: что он видел, что его окружало, — объясняет Мария. — Там насыпь высотой около трех метров, но я без труда поднялась на рельсы. Хотя мне потом пытались сказать, что насыпь — это и есть оградительное сооружение.
— Пробыла там больше получаса, и вы знаете… ко мне никто не подошел, — продолжает она. — Ночь, 4 часа, жилой массив, по рельсам ходит фигура. Что там этот человек делает? Это уголовная ответственность машиниста, это в конце концов…
Марию возмущает, что на железную дорогу рядом с жилым кварталом можно беспрепятственно попасть: возле путей нет никаких ограждений, табличек, видеокамер, на поездах не установлены видеорегистраторы.
— Для меня это дичь! Я не говорю, что в полях и лесах должны быть ограждения, но в городе-то почему их нет? Это наша взрослая ответственность — позаботиться о безопасности детей, предотвратить трагедии. Именно поэтому на трансформаторных будках висят замки, которые ни одной лопатой не собьешь. Именно поэтому любая стройка в городе обязательно огорожена, обвешана видеокамерами, там сидит пара сторожей.
Мы в квартирах ставим пластиковые заглушки, чтобы ребенка не ударило током. Почему это не касается железной дороги?
Мария признается, что будет чувствовать себя «крайне скверно, если эта история останется только драмой ее семьи». Она хочет на государственном уровне поднять проблему организации железнодорожного хозяйства в населенных пунктах. И прокуратура уже выявила нарушения на станции, где едва не погиб Аркадий.
— Это не означает, что я виню в случившемся железную дорогу. Более того, я не могу сказать, что виню в случившемся кого-то конкретно. Это такая сумма вин.
Есть моя вина родительская. Где-то я не доработала, не дотянула, и ребенок мой был недостаточно откровенен со мной, хотя я с ним и дружила, и разговаривала.
Мария и Аркадий
Но ошибку свою я вижу в следующем. Меня учили, что нельзя быть эгоистом, что очень неудобно отказывать. И примерно в таком же ключе я воспитываю своих детей — договариваться, искать решение, которое устроит обе стороны. Теперь я поняла, что детей нужно учить более жестко отстаивать личные границы, комфорт и безопасность и не оглядываться при этом на мнение других.
В тот день Аркадий не смог без страха и сомнений ответить «нет» на провокационное предложение, он пытался найти компромисс, говорил «давайте перенесем, каникулы еще длинные» — как я всегда учила. Но я не объяснила ему, что в некоторых ситуациях компромисс недостижим и нужно просто отказаться от затеи — ты имеешь на это полное право, ты должен отказаться ради своей безопасности. Это мое родительское упущение.
Еще одна моя серьезная ошибка: для меня всегда остро стоял вопрос уважения к правам ребенка как человека, я не позволяла себе глубоко вторгаться в его личную жизнь. Но когда ты отпускаешь ребенка гулять самостоятельно, имеет смысл за ним следить, периодически, раз в 5–10 минут смотреть геолокацию.
Тогда я бы увидела, что Аркадий идет вдоль железной дороги… Выпущенное при поддержке РЖД приложение «SafeTrain-берегись поезда» обязательно к установке на телефоны всех родителей, если семья живет вблизи железной дороги. В Петербурге практически все мы живем так.
«Неужели было сложно набрать три цифры?»
— Есть вина мальчишек, — продолжает Мария. — Но как ее инкриминировать? Подстрекательство? Надо понимать, что это дети, пусть им 13 лет, они глупы. Они не осознают в полной мере, что затевают. Для них это все шуточки, забавы, щекотание нервов. Они, конечно, звали Аркашу не на верную смерть — идею зацепиться за поезд и снять видео находили забавной. Именно поэтому важно препятствовать реализации таких затей.
По-настоящему виноваты эти мальчики разве что в том, что оставили Аркадия без помощи, и это очень усугубило его состояние. Они нашли его спустя 9 минут после того, как Аркаша потерял ноги. Вызовите скорую! Рядом НИИ скорой помощи, врачи приехали бы через 10 минут, а не через час, мой сын потерял бы меньше крови… И после этого можете спокойно сбежать с места происшествия — пожалуйста, не вопрос. Ну неужели было сложно набрать три цифры? Даже если ты испугался и в панике побежал, то через какое-то время паника бы отступила, пришло бы осознание, что ты бросил человека, ты же вернешься… Мальчики увидели, в каком состоянии Аркаша, и, видимо, решили, что он не жилец….
Марию очень задевает, что мамы тех подростков до сих пор ни разу ей не позвонили и «по-матерински, по-человечески не извинились», хотя следствие установило и личности школьников, и их роль в произошедшем.
Фото Надежды Прохоровой
Еще вечером 26 декабря в поисках свидетеля событий она нашла переписку сына с Сашей, который утром настойчиво звал Аркадия гулять, но шестиклассник не ответил на звонок.
— Тогда я через десятые руки узнала номер его мамы. И задала ей единственный вопрос: «Вы не знаете, Саша и Аркадий сегодня днем вместе гуляли?» Она ответила, что да, до 13:00, а в 15:30 они всей семьей уехали на дачу.
Аркадий не горит «планами мщений», продолжает Мария. Правда, выпросил посмотреть отрезок видео, на котором мальчики убегают.
— И он меня спросил: «Мам, как ты думаешь, почему они решили, что я недостоин того, чтобы меня спасать?»
Меня это потрясло — у моего сына явно проблемы с самооценкой. С огромным трудом взяла себя в руки и сказала: «Они растерялись, они просто затупили, дело не в тебе».
«Не волнуйся, мы просто сделаем тебе новые ноги, как у робота»
28 декабря Аркадия вывели из искусственной комы, и Марию пустили в реанимацию к сыну на пять минут.
— Я сказала ему: «Привет и спасибо, что ты тут, я тебе очень рада». Он мне сказал: «Прости», я ответила: «Мне не за что прощать тебя. Я рада, что ты решил остаться». Аркаша спросил: «У меня нет ног, да?» — «Да». И у него такое задумчивое выражение лица сделалось. Говорю: «Не волнуйся об этом, мы просто сделаем тебе новые ноги, как у робота. Будут лучше прежних».
Через два дня Аркадия перевели в обычную палату, а 9 января Мария написала про сына в инстаграме, после чего, как она говорит, «к ней вернулась вера в людей».
— Мне 38 лет, я многое повидала в жизни и думала, что люди довольно равнодушны друг к другу. Сейчас я вижу противоположное… И понимаю, что в моем желании изменить текущее положение дел — начиная с ошибок, которые мы совершаем в воспитании детей, до безопасности железных дорог — я не один воин в поле.
Тысячи людей пишут о похожих драмах на железной дороге среди знакомых, шлют приветы и пожелания скорейшего выздоровления Аркадию, слова поддержки от своих детей, отправляют подарки. Бантиками от упаковок Мария украшает трубку для подачи кислорода, закрепленную на стене.
С младшими братьями Аркадий пока перезванивается, но каждый день в больницу приезжает отец. Недавно он привез сыну плакат с ладошками, который в первый учебный день для Аркадия сделали одноклассники. Из Челябинска прилетела бабушка, «суровый уральский» дядя внезапно показал себя заботливым и нежным.
— Простите, пожалуйста, щас, — при упоминании о дяде Аркадий начинает тереть глаза.
— Ты грустишку словил? — обнимает сына Мария. — Я не знала, что ты настолько любишь Семена!
— Щас, щас, подождите!
Недавно в гости к Аксеновым приходила модель Сэмми Джабраиль — три года назад она попала в ДТП, в котором потеряла правую ногу. Сэмми не оставила профессию, более того — своим примером она хочет развеивать мифы об «ограниченных возможностях» и стандартах красоты.
— Сэм приходила поддержать Аркашу, — рассказывает Мария. — Она показывала, как работает протез, а он у нее бионический, вращается на 180 градусов…
— И если честно, я в какой-то момент испугался, что нога разогнется в колене и мне по лбу стукнет! — чуть смущенно дополняет Аркадий.
— А ты помнишь, что тебе еще сказала Сэм?
— Что это не конец…
— Она спросила: «Ты решил жить?» Аркаша даже удивился, говорит: «Конечно». — «Это все, что нужно».
— Мы много читаем про людей, которые перенесли схожие травмы, но не поставили на себе крест, — рассказывает Мария. — Эти парни и девчонки занимаются спортом, мы на связи с некоторыми паралимпийцами. И когда боль утихает, Аркаша тоже занимается с гантелями — делает зарядку на руки и грудные мышцы, очень аккуратно ест сладкое. Мы верим, что поправимся. У нас очень классные врачи, я просто руки готова им целовать.
Мария и Аркадий. Фото Надежды Прохоровой
***
Мария с мужем пообещали себе стать донорами крови и найти сотрудников скорой и ДПС, которые первыми оказались на месте.
Машинист Булат Жакеев звонит ежедневно и узнает, как чувствует себя Аркадий.
Пятикласснику Аркадию Аксенову предстоят еще четыре операции — врачи удалят некроз после ампутации и пересадят кожу, уберут спицы на месте перелома и вернут бедренную кость в правильное положение. После этого мальчик будет постепенно осваивать коляску, а затем и протез.
— Перспектива кататься на коляске его не смущает нисколько, — поясняет Мария. — У нас уже есть друзья, которые занимаются баскетболом и танцами на колясках. Они приободрили Аркашу и сказали, что есть коляски с классным дизайном. Аркаша уже обсуждает это с братьями, и недавно один из них его спросил: «Ты мне дашь на коляске своей покататься?»
Аркадий Аксенов: «Посмотрите на меня и поверьте мне»
Аркадий с мамой составили послание, которое хотят донести до каждого ребенка:
«Пацаны! И девчонки!
Посмотрите на меня. Я занимался спортом, боевыми искусствами, и у меня был очень сильный удар ногами. Мой коронный удар. Не раз он мне приносил победу в поединке и на соревнованиях. Это было действительно круто, по-настоящему!
Ног у меня больше нет.
Посмотрите на меня и поверьте мне. Даже если вас будут дразнить или брать на слабО, даже если вы вообще никогда не будете считаться крутыми — пока вы здоровы, у вас есть руки и ноги, вы можете двигаться, пойти гулять в любой момент и вообще делать все без проблем — это того стоит. Самое важное, что у вас есть, это ваша жизнь, здоровье. Остальное приходит и уходит, поменяются друзья и враги, а здоровье можно потерять и уже не вернуть.
Не ведитесь на провокации, помните про самое главное.
А еще, ребята, это очень больно. Когда тебя сбивает поезд, или машина, или когда тебя бьет током — это так страшно больно, что словами просто не высказать. Вам это точно не нужно, никому из вас.
И последнее. Верьте родителям. Если они говорят, что нельзя что-то, потому что опасно очень. Они лучше нас знают. Они так говорят не потому, что хотят, чтобы мы с вами скучно жили. Наоборот. Они нам запрещают некоторые вещи, чтобы мы могли без проблем делать другие, веселые и безопасные. В мяч играть, например. Я вот не могу больше играть в мяч. Понимаете?»
Фото Надежды Прохоровой и из личного архива Марии Петровой
