В Москве прошла акция: быть православным – выгодно. С точки зрения Сергея Худиева, это пример ошибочной проповеди православного христианства. Я же считаю, что это пример крайне эффективной проповеди антихристианства. Сами участники этой акции так, скорее всего, не считают, они уверены, что несут прохожим Благую Весть в доступной для них форме – но ведь антихрист, как ни крути, и есть пародия на Христа, подражание внешним формам при полной подмене содержания.
Точно так же и евангельские фарисеи с саддукеями были уверены, что стоят на страже отеческой веры, как они ее понимали, и даже толпа, кричавшая «Распни Его!», считала именно так. Многие из этих людей покаялись после апостольской проповеди, как и гонитель Савл стал великим проповедником Павлом – но при этом пришлось не просто менять методы проповеди, но пересматривать самое ее содержание.
Здесь придется сказать несколько банальных вещей, я постараюсь сделать это кратко. Люди-дикари на далеком острове «плачут, богу молятся, не жалея слез: крокодил не ловится, не растет кокос», а также не хватает им достойной зарплаты, хороших жен и чувства глубокого удовлетворения. Их религия призвана помочь им всё это обрести, но к христианству она не имеет ни малейшего отношения. Евангелие говорит совершенно об ином, и крест, который оно призывает взять и нести – не ювелирное изделие всем на зависть, а орудие самой мучительной и позорной казни, которую только знало человечество.
Очень мало кто из христиан на самом деле совершает такое – но их мы и называем святыми. И постоянно каемся пред Богом в том, что не можем или, точнее, не хотим дотянуться до их уровня. Пока это так, пока мы хотя бы немножко тянемся вверх – у нас есть надежда. Но если мы захотим опустить христианство на свой уровень и сделать из него инструмент для ловли крокодила и выращивания кокоса – мы сами становимся инструментом в руках антихриста со всеми следующими отсюда выводами.
Это, повторюсь, для меня вещи очевидные, но приходится их повторять. В России в последнее время всё чаще слышна проповедь православия как пути к богатству и успеху, которые, конечно же, нужны человеку церковному не сами по себе, а лишь для вящей славы Церкви и для того, чтобы говорить с сильными мира сего на должном уровне. Недавняя акция прекрасно вписывается в этот ряд.
Действительно ли необходима внешняя роскошь для беседы с олигархами и правителями, вопрос дискуссионный: мы знаем, что одни святые прекрасно без нее обходились, а другие от нее не отказывались. Правда, не слышно было, чтобы они настаивали на своем праве на эту роскошь и проповедовали «религию успеха».
А вот какой эффект подобная проповедь имеет в нынешнем российском обществе, видно отчетливо. Она убеждает тех, кто только присматривается к Церкви, что это, на самом деле, такой же институт, как и все прочие: зарабатывает деньги, расширяет сферу влияния, сотрудничает с сильными и богатыми ради собственных корпоративных интересов, а все прочее – только розочка на торте. Словом, «солидный господь для солидных господ», как гениально спародировал этот вид проповеди Пелевин, и слово «господь» здесь не случайно с маленькой буквы. Это никак не Христос. Разглядеть за этой броской роскошью и успешностью неприметного Христа бывает невероятно трудно. «А, все понятно, они точно такие же, как и прочие», – говорит обыватель и отходит в сторонку.
А кому, интересно, выгодна такая проповедь, если оставить в покое антихриста и присмотреться к земным субъектам? Ну смотрите сами. В обществе явно присутствует кризис смыслов: люди в общем и целом живут сытнее и свободнее, чем за всю предшествующую историю страны, но у них растут усталость и разочарование, они всё меньше доверяют власти, но и оппозиция не вызывает у них особых симпатий. Нет идеи, которая сплачивала бы людей и звала их к чему-то большему, чем вечернее пивко перед телевизором. Коммунизм дискредитировал себя за весь двадцатый век, либерализм – за его последнее десятилетие, а нынешняя невнятная стабильность опирается на унылый лозунг: «а чего вы хотите, все остальные еще хуже».
Но ведь православие тоже можно рассмотреть как идеологию, которая пользуется безусловным доверием большинства, которая имеет по всей стране своих приверженцев, и которая неразрывно связана с историей и культурой России. А что, если оно действительно выйдет на политическую сцену, как католицизм в посткоммунистической Польше? Тогда его, пожалуй, не остановить. Так что останавливать надо заранее, а самый верный способ остановить идеологию – ее дискредитировать: это всё для солидных господ, это такой же циничный бизнес, они ничуть не лучше. Всего лишь очередная идеология, никак не более того. Ну, самое большее – шаманский бубен, чтобы крокодил ловился.
И даже не это самое печальное. Хуже всего, что эта установка на богатство и успех формирует облик будущих пастырей и вообще тех, кто хочет говорить от имени православия. В обществе, практически лишенном социальных лифтов, молодым ребятам рассказывают и наглядно показывают: есть путь стать богатым и успешным (не лично, конечно, а от имени Церкви), сделать блистательную карьеру при очень посредственных способностях, так что даже в Думу тебя пустят, депутатов поучать. Для этого не надо иметь ни образования, ни опыта, ни вообще каких-либо достижений, надо только очень громко и навязчиво кричать на каждом углу о своей православности.
Если это не «совращение малых сих», то я не понимаю, что это тогда такое. А уж если учесть, что те, кто сегодня под этот барабанный бой поступают в семинарии, через пять-десять лет будут нашими пастырями, а через двадцать-тридцать – иерархами, становится как-то совсем грустно.
Может быть, возразят мне, я всё неверно понял, и под «успехом» надо понимать исключительно приобретения в Царствии небесном? Не очень-то похоже по той акции, но допустим. И что тогда?
А тогда получается прямой обман. Смотрите сами: православие на бытовом уровне есть система довольно сложных обязательств и ограничений, и если человек начинает всерьез поститься и молиться по всем уставам, приходится ему тяжело. А если не начинает – испытывает чувство вины, приносит непрестанное покаяние. Но даже если всё удалось вычитать и ничего при этом лишнего удалось не съесть – всё это не гарантирует ему в вечности ни-че-го. «Едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем», напоминает ему апостол Павел накануне Великого поста, а Иоанн Златоуст восклицает на пасхальной службе после его завершения: «постившиеся и не постившиеся, веселитесь ныне».
Пост ничего не гарантирует, пост вообще не имеет особого значения для Бога, но поститься – надо. И поститься – трудно. Где здесь успешность, скажите мне? А если бы она была, если бы соблюдение неких ритуалов и обрядов (а их у православных много) автоматически давало бы человеку спасение – где бы тут было христианство, зачем тогда бы был нужен Христос?
Тут-то и лежит корень этой проблемы. Если человек идет в церковь за успешностью, он ошибся дверью. Если он приходит ко Христу, то он приходит точно по адресу, а успешность – приложится, если будет на то Его воля. Или приложится такое понимание мира, при котором человеческая успешность уже не будет значить ничего. И если мы слышим иную проповедь, то остается только сказать: это именно что «иное благовестие», об опасности которого предупреждал апостол Павел.
Конечно, тут не надо кричать «караул», и надо помнить, что не мы спасаем Церковь, а Христос спасает нас в ней. От нас требуется только одно: постараться быть христианами, причем именно быть, а не казаться.
Впрочем, есть во всех этих акциях еще один интересный поворот, и он мне видится как раз очень даже позитивным. Православная проповедь выходит на улицы и обращается не к статистическим массам и не к типовым прихожанам-неофитам, а к отдельным людям, совершающим свои маленькие ежедневные выборы: что читать, что есть, как себя вести. Но это тема отдельного разговора, об этом – в другой раз.
Мнения об акции:
Священник Святослав Шевченко: Игры в политический протестантизм
Сергей Худиев: Говорить о Христе прямо
Диакон Андрей Белоус: Границы миссии и дети папы Борджиа
