В дискуссии приняли участие: Преподаватель МДА иеромонах Симеон (Томачинский), руководитель исследовательской службы «Среда» Алина Багрина, главный редактор портала «Правмир» Анна Данилова, стратегический редактор портала «Правмир» Ксения Лученко, заместитель заведующего кафедрой политических и общественных коммуникаций ФГУ РАНХиГС Андрей Фетисов, член правления Благотворительного фонда преподобного Серафима Саровского Дмитрий Сладков, главный редактор телеканала «Царьград» Илья Кузьменков.
Провел дискуссию протоиерей Павел Великанов, главный редактор портала «Богослов.ру». В кратком вступительном слове он поприветствовал собравшихся и отметил, что название встречи – «Церковь моей мечты» дискуссионно и, возможно, вызывает у собравшихся недоумение:
«Сразу возникает вопрос: как эта тема относится к фестивалю православных СМИ. Несколько лет назад, когда была поставлена задача разработать учебник для духовных семинарий, наши профессора и преподаватели очень серьезно задумались над тем, каким должен быть образ священника. Постепенно, в течение нескольких лет появилась функциональная карта священнослужителя, где было подробным образом описано какими навыками и знаниями должен обладать священник, чтобы отвечать современным требованиям нашей Церкви.
После этого появилась другая мысль: а что если пририсовать к этому образу идеального пастыря еще и образ той самой Церкви, в которой пастырь нес бы свое служение. И вот сегодня, в нашей дискуссии мы как раз и попытаемся понять, какой мы бы хотели видеть Церковь, а также что мы можем сделать для того, чтобы преодолеть разрыв между реальностью и желаемым».
Алина Багрина представила данные о том образе Церкви, который сложился сегодня в России. Данные были получены из всероссийских социологических опросов, медиа-мониторинга, исследования соцсетей и фотоконкурсов исследовательской службы «Среда»:
соглашаются, с утверждением «исповедую православие и принадлежу к Русской Православной Церкви» 35 % (41% в 2012 году);
сократилось число россиян, которые хотели бы, чтобы служба велась на русском, а не на церковнославянском 30 % (37% в 2011 году);
на каждого пастыря Русской Православной Церкви приходится 230 причастников и потенциально 2600 крещенных россиян; ч
читают (слушают, смотрят) православные СМИ 4% (в основном женщины старше 60 лет).
Оживленное обсуждение вызвал вопрос «Сколько опрошенных согласились с тем, что испытывают на себе любовь Церкви?». Участники фестиваля предлагали разные цифры — от 5 до 95%. Правильным ответом оказало 6%. Именно столько опрошенных ответили, что чувствуют любовь Церкви к себе.
Лидирующими ответами на вопрос «Какой вы хотели бы видеть Церковь?» являются: помогающая людям и открытая для всех. В свою очередь Алина Багрина отметила, что ее ответ: Церковь любящая:
«Церковь моей мечты? Та, в которой добровольно будут мои дети. Осознанно, не по семейной привычке, не в страхе, без культурного автоматизма. Может, через отторжение. Но — придут, сами».
После презентации состоялась дискуссия:
Дмитрий Сладков говорил о Церкви реальной и Церкви идеальной:
«Мы все в молитвах на сон грядущим произносим: «даждь нам ко сну отходящим, ослабу души и телу, и соблюди нас от всякого мечтания».
Так что не «мечта», а «обетования», может быть? Не личное произволение, а результат совестного движения. Совесть – это способность услышать голос Спасителя.
Сама постановка вопроса «Церковь мечты» фиксирует зазор Церкви реальной и Церкви идеальной. Мы часто слышим, что Церковь отделена от государства, но не от общества, но это означает в частности, что наше глубоко больное общество влияет на Церковь земную.
И здесь важно упомянуть С. И. Фуделя, который говорил: «не Церковь виновата, но темный двойник Церкви». Церковь нашего обетования будет с нами, а мы с ней и со Христом Спасителем, тогда, когда каждый из нас сможет избавиться от этого темного двойника в себе.
Нужно поменять сухую нормативную риторику на разговор о живом духовном опыте, личном, соборном, о свидетельстве нашей собственной способности любить и прощать.
Ксения Лученко отметила, что прежде, чем мечтать, надо определиться, что такое Церковь: это только люди в рясах, как представляют большинство обывателей, или община вокруг Чаши?
Формулировка темы дискуссии поставила меня в тупик.
Для начала нужно ответить на вопрос, что мы имеем в виду, когда говорим «Церковь». В представлении большинства людей Церковь – это люди в рясах, то есть «они». Поэтому ожидания от Церкви – это ожидания от «них», какими «они» должны быть. Это провоцирует корпоративность и массу других болезней.
А Церковь – это община, собранная вокруг Чаши.
Если мы о чем-то мечтаем, то это мечтания о себе. Роль мирян в Церкви – это большая проблема. Так как часто к Церкви потребительское отношение, люди приходят, чтобы что-то получить: молитву, требы, утешение. Но люди не думают о том, что они сами могут дать Церкви, люди не несут ответственности. Пока мы не перестанем отделять себя от Церкви, считать, что Церковь – это «они», а не «мы», к лучшему ничего не изменится.
Мы можем присмотреться к опыту Католической Церкви, которая после II Ватиканского собора переживает расцвет мирянских движений и организаций, и, несмотря на многие проблемы, это Церковь живая. Если мы не хотим брать католический опыт, можно вспомнить, что у нас был свой — Российское христианское студенческое движение в зарубежье. У нас всё было! Это уникальный и очень ценный опыт, который не воспринят и недооценен”.
Формулировка темы дискуссии поставила меня в тупик.Иеромонах Симеон (Томачинский) поддержал мысль Ксении: «Церковь – это все мы: и духовенство, и миряне» и подчеркнул, что мечтать о Церкви и можно, и нужно:
«Необыкновенно важно для каждого человека сформулировать свою мечту, цель, миссию на земле. Нужно понимать, что ты хочешь достичь в этой жизни, какую память оставить о себе, какую эпитафию на могиле. Мы знаем по опыту, что хорошие мечты сбываются, Господь сказал: «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам». Просто от нас требуется некое усилие. Для человека должно быть место, где он не встретит грубости, хамства, бюрократизма, неуважения к личности»
«Необыкновенно важно для каждого человека сформулировать свою мечту, цель, миссию на земле. Нужно понимать, что ты хочешь достичь в этой жизни, какую память оставить о себе, какую эпитафию на могиле. Мы знаем по опыту, что хорошие мечты сбываются, Господь сказал: «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам». Просто от нас требуется некое усилие. Для человека должно быть место, где он не встретит грубости, хамства, бюрократизма, неуважения к личности»Отец Симеон проиллюстрировал свое понимание Церкви мечты несколькими примерами из русской и зарубежной литературы, когда выразителями Церкви истинной становятся такие литературные герои как: монсеньор Бьенвеню из романа Гюго «Отверженные», изменивший жизнь каторжника Жана Вальжана; епископ из романа Алессандро Мандзони «Обрученные», обративший к Богу закоренелых преступников своим словом и примером;в русской литературе – Алеша Карамазов – образ, в котором соединились все чаяния русского человека о Церкви: сострадательной, любящей, понимающей, утешительницы.
«Этого ждет от нас Господь, — подытожил отец Симеон, — и в этом мечта Бога о нас».
Анна Данилова призналась, что именно в Церковь мечты она в свое время пришла.
«Я закончила второй курс, когда на моем пути от дома к метро построили храм — свт. Николая у Соломенной сторожки. Я заходила туда, потому что тянуло, я приходила накрашенная, в короткой юбке, без платка — но ни разу не услышала ни одного критического замечания. Наоборот — меня всегда встречала такая любовь и радость — все сотрудницы и бабушка так радовались, что вот, молодежь пошла в храм, я так чувствовала эту любовь просто так, не потому что я что-то сделала, а просто любовь, что хотелось возвращаться снова и снова».
Затем Анна Данилова рассказала о том, какого разговора не хватает сегодня в православных СМИ:
Очень важным является умение давать ответ на наболевшие вопросы. Ведь одно из главных ожиданий человека, который первый раз переступает порог Церкви – поиск простого ответа на сложные вопросы. Например, мы покрестим ребенка — он станет меньше болеть и лучше спать, мы повенчаемся — муж не будет изменять, и так далее. Но на деле все не так просто. Проблема православных изданий часто в том, что мы поддерживаем эту тенденцию — сделай так, и будет у тебя все отлично. И тут речь не о каких-то абстрактных людях! Я сама лично вплотную столкнулась с этим, когда год назад скоропостижно скончался мой муж, основатель портала «Правмир» Анатолий Данилов. Почему, если мы делали все правильно: молились, причащались, постились, такое произошло?.
Здесь все Сергея Фуделя сегодня цитируют, а я отца Павла Великанова процитирую. На вопрос о том, как прожить без скорбей, он ответил мне в интервью «А зачем? Предложить Христу пересмотреть Свое утверждение, что «если кто не берет креста своего и следует за Мной – тот недостоин Меня?» Тем более, что запредельных скорбей Бог – по слову Писания – не даёт? Меня часто удивляет, что последнее время приходится сталкиваться с какой-то новой околоправославной мифологией: кто правильно православно живёт, у того всё и здесь будет благополучно, без проблем и скорбей, и там, на небесах, гарантированное местечко устроено. Да вы посмотрите на реальное описание жизни любого святого, каким бы «успешным» внешне он ни был представлен в житиях. Это всегда – страдание, борьба, преодоление и самого себя, и трагических жизненных обстоятельств, и лицемерия церковных людей, и бесовских козней».
В продолжение данной риторики, Анна Данилова предложила не давать простые ответы на сложные вопросы, а учиться вместе с читателем проживать сложные ситуации:
«Основные запросы, которые приходят на наш сайт, выражают прежде всего голод людей по доброжелательности и святости в Церкви. Один из самых частых запросов в социальных сетях на тексты и мотиваторы про нестяжание, святость и героизм. Человеку важно убедиться, что вокруг него есть святые люди, что «православный» — это не тот, кому надо замаливать много грехов.
Другой важный запрос – о смыслах: можете ли вы дать мне настоящий ответ, тот самый, который я сам не могу найти в душе. Существует кризис текстов и ответов, в которых происходит совпадение текста с исканиями человека. Мой любимый пример – Джанна Джессен, выжившая в результате аборта. Она так говорит о своем опыте, что переворачивается миропонимание самых далеких от Церкви людей. Таких текстов мало, но люди их помнят.
Другой запрос — это запрос на честность, на необходимость признать, что у нас не на все вопросы есть ответ, что мы тоже можем сомневаться.
И еще один запрос — на сложность. Однажды мне написала жена одного доктора химических наук, онкологического больного, который с удивлением увидел, что существует дискуссия между верующими и учеными: об эволюции, о науке, дискуссия, в которой нет простых ответов. Он был удивлен, что интеллектуальная составляющая в Церкви присутствует и ценится, и начал задаваться вопросами о смысле жизни».
Подводя итог, Анна Данилова отметила, что суммируя все эти запросы — доброжелательность, честность, умение искать смыслы и сложность — можно понять как идти за Христом, и задача СМИ как проводника к Церкви мечты будет выполнена.
Илья Кузьменков, отмечая провокационность постановки вопроса о Церкви моей мечты, подчеркнул, что в Церкви не должен применяться маркетинговый подход:
«Если мы начинаем пытаться уловить общественное мнение, то мы пойдем по пути упрощения: службы будут сокращаться, количество смертных грехов уменьшаться, облачение меняться в соответствии с модой и так далее. Если говорить о Церкви моей мечты, то она у меня уже есть, но если говорить о том, чего я бы хотел избежать, что я не хотел бы видеть в Церкви, — это, чтобы Церковь пошла по пути угождения обществу. Игнорируйте общественное мнение. Не надо стараться никому угождать, нужно слушать Христа и святых и оставаться той Церковью мечты, которая есть сегодня».
Вступая в дискуссию с этим мнением, Анна Данилова, не согласилась с тем, что если слушать мнение верующих, то службы сократятся до одной минуты и напомнила о том, что в США в последние годы отмечается небывалый приток верующих в Антиохийскую Церковь, людей, которые казалось бы привыкли к коротким службам, к Церкви как месту развлечения. Люди приходят именно службы, ищут, где сложнее, а не годе проще: «Почему мы так плохо думаем о людях? Если людей совсем не слушать, не пытаться уловить общественное мнение, то будет еще хуже».
Продолжая встречу, протоиерей Павел Великанов сформулировал следующий вопрос: «Как мы представляем Церковь в медиа пространстве. Нужно ли стремиться представлять ее комфортно для зрителя, читателя, потребителя или мы должны стать маргиналами, слабыми, быть за пределами общественного контекста, дискуссии и говорить только о вечных, неизменяемых вещах?»
Андрей Фетисов выразил желание, чтобы СМИ обратили внимание на три момента:
«Мы живем преимущественно в больших городах, в информационном обществе, в котором нет законченных образов, в течении дня мы видим разную картинку мира и образ Церкви – один из элементов этой мозаики. Часто слово со смыслом в этой мозаике теряется. Поэтому очень хотелось бы, чтобы церковные спикеры, во-первых, говорили об актуальных событиях мира, объясняли как строить отношение к этим событиям.
Во-вторых, должно звучать публичное слово заботы — Церковь любящая. В эпоху социальных сетей мы можем делать это сами, каждый на своей страничке.
И в-третьих, нужно говорить о делах веры, не нужно скромничать, дела укрощают».
Анна Данилова выразила мысль о необходимости личного примера и личной ответственности:
«Нужно рассказывать о том хорошем, что происходит на приходе: есть воскресная школа, надо сделать ее интересным местом, есть молодежный клуб, надо его сделать таким, чтобы о нем было интересно рассказывать. Не нужно искать инфоповоды, нужно создавать самим то, о чем можно рассказать».
Также, не соглашаясь с утверждением, что в мозаике человеческого мира слова со смыслом теряются, и не нужно уделять им внимания, Анна привела в пример статью о трудностях материнства «Когда вы смертельно устали от своего ребенка», которая набрала уже 55 тысяч лайков в фэйсбуке:
«Если происходит встреча человека со смыслом, встреча с ответом, он не хранит это в себе, он бежит рассказать об этом всем, и таким образом этот смысл тиражирует. Замечательно сказал Ник Вуйчич, человек, не имеющий ни рук, ни ног: «Если бы я молился, и Христос исцелил меня, это не было бы чудом, а вот когда я, такой обрубок, как-то живу, работаю, завожу семью и славлю при этом Бога, вот это настоящее чудо».
Дмитрий Сладков, говоря о роли Церкви в медиапространстве, выразил надежду, что лучшей политикой здесь является честность.
«Важен разговор людей в Церкви между собой, то есть сообщительность или коммуникация. Симптом нашего человеческого духовного повреждения, что этот разговор превратился просто в свидетельство своей позиции перед единомышленниками. Это большая беда».
Также он призвал коллег придерживаться ангельской серьезности, в работе СМИ: «серьезность бывает разная, в том числе и ангельская — легкая и невесомая. Хочется больше веселья, свидетельства о нашей радости со Христом».
Ксения Лученко предложила, о чем можно писать в епархиальных и приходских СМИ, если кажется, что писать не о чем:
«Писать надо о людях. Посмотрите, кто ходит с вами в один храм, расскажите о них, возьмите интервью у прихожан! Такие тексты всегда читаются с большим интересом»
«Современное открытое общество таково, что если мы хотим быть услышанными, нужно говорить с человеком на равных. Интонация нравоучения отталкивает. Если сегодня провести лингвистический анализ того, что говорится, результат будет очень неприятным. Язык вражды становится приоритетным».
Продолжая разговор, отец Павел задал вопрос, естественно вытекающий из дискуссии: «Мы живем в открытом мире, но есть ли границы в разговоре Церкви с миром?».
Андрей Фетисов: «Это вопрос о целеполагании, а не о границах: если цель разговора показать себя, некий полемический задор – это одно. А если цель – переживание, желание сделать лучше, то неважно где это говориться, так как в конце концов такой разговор приведет только к пользе»
Иеромонах Симеон предложил обратиться к примеру апостола Павла, который опираясь на достойные авторитеты, принятые в определенном обществе, выводил людей к более глубоким смыслам. При этом нужно «не бояться дискуссий, не бояться открытости, человеку нужен человек, и показать красоту образа Божьего в глубоко верующем человеке – лучше любых слов».
Дмитрий Сладков: «Говорить можно обо всем, но вопрос «зачем?». Должно быть чувство меры и отсутствие страстного желания «принести пользу и причинить добро».
В конце дискуссии участники ответили на вопросы собравшихся в зале зрителей. Также, по просьбе Алины Багриной, на вопрос «Каким прилагательным можно определить Церковь мечты» ответил сам отец Павел:
«Церковь мечты — это органичная Церковь. Органичная по отношению ко Христу. Церковь не может мыслиться вне Христа, Церковь – это и есть Христос. Христос здесь и сейчас. И правильная только та Церковь, которая является точкой соединения нас со Христом. Если происходит это соединение, с Живым днесь и во веки Христом — это та самая Церковь, о которой я мечтаю. Все остальное вторично. А первичное в Церкви – Христос, если мы уберём из Церкви Христа, то не остается ничего. Останутся внешние стены, корпорация, управление и так далее, но по сути Церкви больше не будет».
В конце заседания отец Павел зачитал вопрос, который органично подвел итог дискуссии: «Как сказала Ксения, любая мечта – это мечта о себе, мечта о своей Церкви: государство мечтает о послушной, патриотичной Церкви, либералы — о либеральной, консерваторы – о консервативной, архиереи – о своей, священники – о своей, Иван Иванов – о своей, может стоит вспомнить о какой Церкви мечтал Христос?»
Фото: Иван Джабир
