Церковь

Когда началась перестройка, я вспомнил свои ученические годы, когда я шел по Сергиеву-Посаду, а мальчишки кричали: «Поп, поп, поп пошел!», - это было при Хрущеве. Потом эта волна прошла, стали нормально относиться, сейчас волна поднялась опять.

Надоело втыкать шпильки от Prada в глаза ОМОНовцам на Болотной площади – и завсегдатаи «Vogue Cafe» перемещаются на соседний участок, к бывшему бассейну «Москва», где радостно сходятся в арт-акции в поддержку «скандальной панк-группы», как принято сейчас аккуратно писать в текстах для процерковных сайтов.

С моей точки зрения, говорить об антиклерикализме достаточно странно, потому что в нашем обществе не существует такого явления, как клерикализм.

Мы, к сожалению, не очень понимаем, чего от Церкви все-таки хотят, да и те, кто высказывает к ней свои претензии, редко выражаются последовательно и связно. Но и с нашей стороны в ответ нередко звучит такой же сумбурный и абстрактный призыв ко всем во всём покаяться и уважать Церковь. В результате возникает диалог глухих.

Градус антиклерикализма остается в обычной «норме», которая, впрочем, различна для «зоны», окружающей меня на ближайшем расстоянии, и для т. н. широкого общественного пространства.

В 20-х годах в одном подмосковном храме кончилась литургия. Все шло, как обычно, и священник сделал завершающее благословение. После этого он вышел к народу на амвон и начал разоблачаться. В наступившей тяжелой тишине он сказал: “Я двадцать лет вас обманывал и теперь снимаю эти одежды”.

Мы в России шагнули всего за столетие из феодального и сословного общества в урбанистическое и постиндустриальное. Это слишком быстро: многие общественные институты стараются, по меньшей мере, выглядеть современными, но функционируют вполне себе феодально.

Уже три года Патриарх Кирилл возглавляет Русскую Православную Церковь. Службы, проповеди, встречи, переезды, перелеты – сумасшедший ритм и тяжелый труд. И лишь отдельные моменты жизни и трудов Патриарха запечатлевает фотокамера.