Главная

Кризис

Об общественных запретах и непрестанном хохоте
В США три с половиной местных нациста могут свободно демонстрировать свои взгляды, увешавшись свастиками. В Европе те же действия будут пресечены полицией и судом, с разной мерой суровости. Почему? Американцы более терпимы к нацизму, чем европейцы?
Опыт пророчества
Посчитаем тех, кто хотя бы не реже раза в месяц бывает в храме, и сколько-то раз в год причащается. Выкидываем из этого числа тех, кто заодно верит в переселение душ, чистит карму, 'отливает испуг' у бабок. Потом тех, кто напрочь игнорирует Великий пост, пост в среду и пятницу. Потом тех, кто сожительствует с кем попало и не переживает по этому поводу. Сколько останется?
Блеск и нищета цивилизации
Человек красив и велик, только если думать о нем, сидя на месте. Стоит спуститься в метро, и мысли о величии уступают мыслям сострадания. А ведь наоборот - метро, это ли не очевидное доказательство человеческого гения и коллективного всемогущества?
Почему я верю в будущее своих детей в России
Что значит - не верить? Так может сказать только очень уставший от жизни человек. Почему таджики, узбеки, китайцы считают мою страну - страной возможностей и миллионами(!) едут сюда, а мы, коренное население, которому не надо жить в вагончике по 12 человек, опускаем руки и мрачно глядим в будущее?
Алексей Варламов: Серебряный век-2?
Станет ли Церковь прибежищем для литературы?
Владимир Гурболиков: О вредной иллюзии
Получается, что хорошие и умные люди всё же не удержались и начали разделяться на партии - раньше, чем поняли, зачем это делают. И на этой почве - ссоры, диспуты в стилистике Живого Журнала, взаимное вешание ярлыков. Это всё уже было, и было не один раз.
Владимир Хотиненко: От чего русский человек звереет…
Так не бывает, что культура – постоянно на взлете или постоянно в упадке. Наблюдается волнообразное движение. Сейчас мы, к сожалению, не на взлете. Почему?
Иван Лубенников: Кризис культуры живет в грязных подъездах
Достаточно почитать, что говорят политические оппозиционеры или позиционеры, чтобы понять, что кроме отборного мата другого языка народ и не знает.