Рассказы

- Наш сериал, - говорит Серёжа, - прошёл по украинскому телевидению, успех ошеломляющий, особенно среди молодёжи. Меня «В Контакте» ежедневно френдят по полтысячи украинских тинэйджеров. Все хотят дружить с вампиром.

- Апельсины! – кричит Ваня. - Апельсины! Давайте сорвем парочку! - и смотрит на нас. - Правильно, Ванек, - говорит Митя, - давайте сорвем! - Сорвать – значит украсть, - говорю я. - Ну, может, хотя бы один? Останавливаемся. Пытаемся украсть апельсин. Это непросто. Все апельсины с нижних веток уже украли до нас.

— Бабушка, а почему ты сидишь лицом к двери, ты кого-то ждешь? — И она мне ответила: — Нет, мальчик. Если бы я была в силах, то просто уходила бы в другое место. А так мне приходится оставаться здесь. Но у меня нет сил смотреть на эти трубы.

Старый город, узкие улочки середины позапрошлого века. Сколько раз я ходил по ним и не знал, что именно здесь располагалось еврейское гетто. С 1941 по начало 1943 здесь замучили 29 тысяч человек. Много это или мало?

Моя политически активная соседка была очень умная женщина и понимала, что днем ты, может, не станешь этого делать, но ночью подпишешься под любой бумажкой. Я пытался было с ней заговорить о душе и Боге, но она начинала жаловаться на здоровье, на больные ножки и слепенькие глазки.

Есть у нас в селе хорошая такая бабушка, а ее невестка из дома выгнала, и живет солдатская вдова третий месяц в бане. Она бабка хорошая, правильная. Но боюсь, вдарится в религию, если мы ей не поможем. Человек-то слаб.

- Это не по вашей ли наводке, батюшка, мною здесь интересуются? Что, всё по-старому, так в КГБ и стучите? И погоны до сих пор под рясой носите, а после исповеди отчёты куда надо составляете? От неожиданности и обиды я не нашёл слов. И пока ловил воздух ртом, Владимир спокойно и с достоинством проследовал в глубину храма.

Рабочий день окончен, я тороплюсь на автобус. Только автобус ко мне не торопится, поэтому приходится ждать его полчаса. Тут начинается мое волнение - успею или нет? Магазин открыт до семи, время шесть, ехать около часа...