СССР

Человек тянется к вере, пытается найти то, что будет считать безусловным, важным для себя, исключительно ценным, за что можно и нужно отдать жизнь. Другое дело, что необразованный человек очень часто не замечает подмены и может отстаивать то, что святыней по большому счету не является.

Неужели что-то может иметь большую цену, чем радость свободы, семьи и всей поэзии жизни, данной нам Самим Богом? Разве для того нас призвал из небытия Творец, чтобы мы бросили дар жизни к ногам энкаведешника и позволили ему стереть нас в лагерную пыль? Жить хотелось, но они выбрали смерть.

По замечанию Иремашвили, близко знавшего юного Иосифа, для него «высшая радость состояла в том, чтобы одержать победу и внушить страх… С юности осуществление мстительных замыслов стало для него целью, которой подчинялись все его усилия». Рано в этом характере формировались властность, лицемерие, твердая воля, садизм, стремление к манипулированию людьми, смесь рационального ума и патологических черт.

Вопреки версии о «либеральном повороте» Сталина к церкви и верующим в 1939 г. и отмене им гонений, 1940—1942 гг. отмечены новыми жестокими репрессиями по «церковным» делам. Масштаб гонений, разумеется, был не тот, что в 1937—1938 гг., однако...

Ты никогда не станешь снова маленьким, и нет в мире человека, который хоть раз в жизни не пожалел бы об этом. Недаром говорят психологи, что классическое положение, в котором человек укрывается от страхов — это поза эмбриона: прижать колени к груди, обхватить их руками и закрыть глаза.

И тут получилась трагедия – я совершенно перестала учить Закон Божий. При переходе из четвертого класса в пятый батюшка поставил мне двойку. Все закричали: «Батюшка, она у нас первая ученица!..» Моя подружка говорит: «У нее остальные только пятерки, как же так?» А батюшка: «Ну, тогда из своих пятерок единицу уступи ей». Она покраснела и села.

Необычен только один участок леса – около 150 квадратных метров площадью. Летом он почему-то не зарастает травой, и даже зимой, сквозь снег на нем проступают четкие геометрические линии. Это могильные рвы.

Многое есть… Многое можно… И все равно нынешняя жизнь — не лучше. А в чем-то так гораздо и хуже советской. По крайней мере, по количеству ненормальностей, по плотности их на душу населения и на квадратный километр.