Воспоминания

Как трудно, почти невозможно, христианской общине сохранить свою цельность. Как труден путь приобретения добродетели, не говоря уже об исполнении добрых дел! Как легко это последнее способствует возникновению атмосферы оценки себя и других, что порождает лицемерие вместо цельности.

Игоря Цезаревича любили все, он был доступен для всех. Жил при духовных школах, и от нас не имел никакого покоя, – ведь даже вечером мы обращались к нему с нашими неразрешимыми вопросами, изводили многочасовыми беседами - и уходили от него всегда с радостью, часто получив готовый ответ, но оставив нашего дорогого «старца» (так мы называли его между собой) в состоянии усталости.

Откуда, с какого года, с какого века начинается история моей семьи? Если моя семья – это я, моя жена и наши дети, то этой семье нет еще и десяти лет. Если же это мои родители, я и мой брат – тогда уже почти сорок. Но цепочка поколений рода Людоговских уходит значительно глубже…

Прошел год без любимого и дорогого… Помню как вчера: «Ваш муж погиб! Приносим свои соболезнования!» Слезы, боль, отчаяние… Господи, что делать, как жить дальше? Почему это произошло со мной?

Священник Димитрий Шишкин о недоверии к Церкви, эмигрантах, конфликте в Ницце и своей бабушке.

У каждого есть свое маленькое, может и не священное, но дорогое «предание», вспоминая о котором, человек смягчается сердцем и ощущает разом и стремительность времени, и совершившиеся перемены, и таинственность бытия.

– Толя! Откуда конфеты? – Тонечка! Простите за опоздание, - это Вам подарок к свадьбе! Оказывается, Толик стал очень ловким карманником. «Бомбанул клиф». В переводе с фени на нормальный русский - «Украл бумажник».

Истина о войне складывается из различных правд. Она у каждого своя. Но для того, чтобы нести людям свою личную правду, надо иметь на это право. Николай Никулин — герой войны, его имя есть в военных энциклопедиях. Кровью и мужеством он заслужил право говорить.