Воспоминания

Сегодня день памяти святителя и исповедника Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа Симферопольского и Крымского. Всю свою жизнь он посвятил исполнению двух главных заповедей Евангелия: о любви к Богу и о любви к человеку. Будучи архиепископом - врачевателем человеческих душ, он до конца дней оставался и целителем недугов телесных, стремясь восстановить в человеке утраченную радость и полноту богодарованной жизни.

Как исполнилось ему 18 лет, его отправили на границу с Афганистаном, и там шла война. Но он никогда про это не говорил. Тетя Лена мне рассказала, что после Афганистана он к ней приехал и говорит: «Ты знаешь, я три раза был при смерти и пообещал, если я выживу, то стану священником».

Стало очень голодно, даже в самом начале блокады. До начала войны мама уборку генеральную делала, пересмотрели все продукты, и многое мы отдали дворнику кормить лошадей. Поэтому съестных припасов у нас было немного

Помнишь, как билось у меня сердце, когда я встречал Твое имя в персидских стихах? Хафиз и Руми упоминают о множестве людей, но лишь при Твоем дивном Имени, Иисусе, душа моя трепетала от неведомой радости. Пусть тогда я не знал Тебя умом, пусть кривое зеркало исламской мистической литературы изображало Тебя обычным человеком, мое сердце различило в Тебе красоту, много выше человеческой.

Прежде всего, мне бы хотелось отметить гениальность командующего первого Белорусского фронта, в последующем маршала Советского союза, Рокоссовского К.К. Сталин на первых порах не согласился с его планом, заставил подумать ещё раз и вернуться к этому разговору. Но Рокоссовский настоял.

Еще раз прижал к груди своей жену и родных, но... сердце не камень, сколько ни крепись: все рыдают. Можно ли найти человека, который бы в эту минуту сдержал себя? Мне кажется, нет; по крайней мере, чего боялся я, то и случилось — разрыдался дико, страшно, казалось, вся душа выйти хочет куда-то, а пред глазами жена, почти упавшая на руки близких, родители, родные, народ... все рыдает

Мы бедно жили и белый хлеб просто так никогда не кушали, только в Рождество и на Пасху - мама пекла. Наша обычная еда: черный хлеб, молоко, бульба( картошка) и щи. Пшенная каша с молоком давалась только по воскресеньям, и это считалось самым вкусным!

Кроме того, мы установили еще одну рождественскую традицию: договаривались со знакомыми, у которых были машины, и ехали с большой компанией детей, наряженных в разноцветные платки и мишуру, с колокольчиками и рождественской звездой в руках, в гости ко всем нашим приходским бабушкам, к родителям этих же детей.