«Я столько не гуляла в последние 10 лет»
Софья Апфельбаум, директор Российского академического молодежного театра
Арест: 7 октября 2017 года – 8 апреля 2019 года
— Сначала меня напугали перспективой следственного изолятора, и то, что я в нем не оказалась, уже воспринималось как огромное облегчение. Я с самого начала понимала, что многим гораздо, гораздо хуже, чем мне, — они в СИЗО. И даже если брать домашний арест, мне повезло. Я-то с семьей, сын рядом, муж рядом, три кота, хлопоты по дому. А каково людям, которые живут одни? Им и одиноко, и непонятно, как справляться с бытом, если даже мусор вынести нельзя.
Софья Апфельбаум
Арест мне назначили без прогулок, поначалу я сидела дома безвылазно. Но это был ноябрь, погода была плохая, на улицу не хотелось. А через месяц разрешили двухчасовые прогулки. Наверное, я столько не гуляла за последние 10 лет! Это очень систематизировало жизнь. Ты знаешь, что тебе надо все доделать до 12:00, а с 12 у тебя есть возможность выйти. Если переносить этот опыт на нынешнюю ситуацию, то, наверное, за счет редких разрешенных выходов — сходить в магазин, вынести мусор, погулять с собакой — можно как-то структурировать свой день.
На щиколотке у меня был черный пластмассовый браслет, похожий на часы. Сначала меня это очень напрягало, но потом я к нему привыкла. Однажды отпросилась у следователя и пошла к врачу. Врач сказал: «Какой красивый у вас трекер для ходьбы!» Этот трекер фиксирует мое расстояние от квартиры и время, в течение которого я на этом расстоянии нахожусь. Один-единственный раз, когда в силу целого ряда причин я не смогла быть на месте ровно в два часа дня, опоздала на 15 минут, потому что у меня заел домофон, начался, извините за выражение, большой шухер.
Честно говоря, в моем положении было много неопределенности. Например, я могла общаться только с членами семьи, которые перечислены в постановлении, а также со следователем и с адвокатом. Но я гуляла в парке рядом с домом, в центре Москвы, и выяснилось, что через этот парк ходит огромное количество моих знакомых. Я об этом раньше и не подозревала. Что же, мне от этих людей убегать? Можно ли мне с кем-то поздороваться? Непонятно. Учитывая, как работает наша система, это могли бы признать нарушением режима.
Трудно сравнивать все-таки эти два состояния — самоизоляции и домашнего ареста.
Сейчас есть огромное окно под названием интернет. Это не сравнить с ощущением, когда ты отрезан от мира, тебе нельзя общаться ни с кем по телефону, это сильно ограничивает.
Правда, муж иногда мне скачивал фильмы и лекции, а по телефону я говорила через него, он передавал мои слова.
Сегодня у людей, которые сидят дома, таких ограничений нет. Они могут болтать, смотреть спектакли и фильмы, осваивать новые технологии. Мы с нашим художественным руководителем Алексеем Владимировичем Бородиным, которому, на секундочку, 78 лет, сделали по скайпу конференцию. Он очень бодро сказал: «Это же так можно и театральные репетиции проводить».
Я не могу сказать, что влилась в работу на следующий день после того, как мой арест закончился. Все время было ощущение, что за тобой кто-то следит. Позвонишь по телефону — накажут. Эти остаточные боли — надолго.
«Первые два месяца я просто отсыпался»
Константин Янкаускас, политик
Арест: 11 июня 2014 года — 11 июня 2015 года
— Под домашним арестом тебе в любой момент могут ужесточить меру пресечения и отправить в следственный изолятор. Эта угроза очевидна и осязаема, а в ситуации с коронавирусом ты не совсем понимаешь, в чем риск лично для тебя и как долго это продлится. Как ни странно, эта ситуация неопределенности, возможно, в чем-то даже тяжелее. Скажу честно, мне сейчас не очень комфортно, хотя, казалось бы, какое сравнение?
Константин Янкаускас
Пять лет назад я просидел ровно год, причем первые полгода мне запрещено было выходить из дома. За 180 дней я всего 18 раз покидал квартиру, когда меня возили на суды. Нельзя было пользоваться средствами связи, интернетом, выходить в инстраграм, как я это делаю сейчас, общаться с подписчиками. Нельзя было получать и отправлять почту. Периодически инспектор звонил моей жене на городской телефон и просил меня позвать. Каждый раз отдельно жена обговаривала, не будет ли это нарушением ограничения, которое установил суд. Мы боялись вот такой провокации. Все зависит от того, насколько над вами жесткий контроль.
Как устроен домашний арест? На ноге у меня браслет, а в квартире — база, такой черный телефончик, который передает сигнал. Если браслет испортится, порвется, инспектору поступит сигнал. Мне четыре или пять трекеров поменяли — видимо, были бракованные. Инспектор даже пошутил: «Если вы захотите убежать, ничего не ломайте, просто разрежьте аккуратно браслет и не портите нам остальное оборудование».
Эти инспектора вообще неплохие ребята, и работа у них тяжелая. У каждого по 20 подопечных, всех нужно минимум два раза в неделю проверять — то есть приезжать на дом и брать с них письменные объяснительные о том, что они не нарушали режим. Спрашивается, зачем? А кто-то из этих двадцати еще и на стадии следствия, надо их возить на суды. В общем, все как-то нетехнологично и абсурдно. Уверен, что, если бы для москвичей ввели QR-коды, была бы та же история. Все бы ломалось, не работало и создавало кучу неудобств. Помните, как телеграм у нас блокировали?
Первые два месяца я просто отсыпался. Спал по 10–11 часов, интуитивно это оказалось правильным действием.
И сейчас, во время нашего неформального карантина, все профессиональные спортивные тренеры советуют: отоспитесь. Здоровый сон очень укрепляет иммунитет.
Но кроме того, я довольно интенсивно работал. Из-под домашнего ареста мы подавали документы в Конституционный суд. Он, кстати, тогда признал, что избирательная комиссия нарушила мои конституционные права. Телефонные переговоры я вел через супругу.
Очень важно читать, делать всякие домашние дела, убирать, готовить. Я до ареста совсем не умел готовить, а теперь научился печь пироги, коврижки, шарлотки для гостей. Конечно, я набирал вес, но потом мне привезли беговую дорожку и велотренажер, и я после завтрака крутил педали, после обеда — бегал. И все равно за год домашнего ареста я не похудел, а наоборот, набрал вес, потому что тренировался неправильно.
Зато потом у меня за полгода ушло 20 кг. Сейчас на YouTube и в соцсетях много всяких дистанционных тренировок, но нужно начинать с небольших объемов и по чуть-чуть увеличивать нагрузку. Обязательно делать восстановительные дни, чтобы не было состояния перетренированности.
Ну и счастье было, когда мне разрешили прогулки по часу в день. Последние два месяца мне разрешили отправлять депутатские обращения и получать на них ответы, раз в месяц приходить на прием граждан. Это была уже почти нормальная жизнь.
«Завели кошку, кроликов и кур»
Маша Дубовик, студентка, фигурантка дела «Нового величия»
Арест: 16 августа 2018 года – настоящее время
Нам повезло, потому что домашний арест мы отбываем на даче, на земле — слава Богу, этого добились наши адвокаты. Находиться в доме все же намного проще, чем в квартире. У нас два этажа, мы не сильно мешаем друг другу, да и гулять можно хотя бы по периметру двора.
У Маши был один очень тяжелый период, когда она чувствовала себя совершенно не нужной, все шло как будто помимо нее. Она говорила: «Вокруг тебя происходят какие-то события, за тебя борются, а ты не можешь даже войти в интернет или позвонить, пообщаться, поблагодарить. Не нужен ни себе, ни другим». И она все время очень сильно переживает за всех ребят, которые до сих пор в СИЗО.
От тоски спасает график дня и определенные занятия.
Нельзя валяться подолгу в постели, можно поспать на час дольше, чем обычно, а потом — режим и какие угодно дела. Сначала Маша занималась творчеством — обшивала своих кукол, меняла им прически и макияж, чего только не придумывала. Потом Татьяна Борисовна, наш адвокат, увлекла ее рисованием на холсте, и Маша с головой ушла в это занятие, рисовала картину за картиной. Книгами нас тоже обеспечивают со всех сторон и адвокаты, и друзья. Маша читает много художественной литературы, плюс что-то по своей учебной программе — она учится на ветеринара. На выходных мы обязательно всей семьей смотрим какой-нибудь фильм, который выбирают Маша с братом, а потом делимся впечатлениями.
Маша Дубовик
А еще у нас есть друг, который обеспечил нас большим количеством кактусов, у нас уже штук двадцать разных. Еще он дал семена, Маша посеяла их, и у нее взошло целое поле. Скоро нужно будет рассаживать.
Но самое главное — ферма. Мы завели домашних животных — кота, кроликов, кур. Сначала кроликов у нас было 2, а теперь их 21, можете себе представить! И сейчас она прививает крольчат и следит за их развитием, собирает яйца от кур, все это ей интересно. Жаль вот только, собаку не завести — с ней надо ходить в лес, а такой возможности Маша пока лишена. Очень хочется, чтобы Маша чувствовала себя нужной, чтобы у нее было дело.
Необходимо двигаться, поэтому у нас на чердаке есть маленький тренажерный зал, главное — не лениться. Она ходит, занимается, обруч крутит. И мы стараемся следить за правильным питанием, ведь располнеть при такой жизни очень легко.
Наверное, есть сходство между домашним арестом и режимом самоизоляции, потому что все находятся дома. Но психологически надо понимать, что самоизоляция — это твой добровольный выбор, ты понимаешь, зачем она нужна: чтобы самому не заболеть и других не заразить. Ты сознательный человек, ты берешь на себя эту ответственность, тебя не принуждает к ней закон. А домашний арест — это когда тебя лишили свободы, и любое нарушение повлечет за собой ужесточение режима, вплоть до того, что тебя отправят в СИЗО.
Фото: TASS / Boris Scitar
