Удар в спину всем неонатологам
Диана Мустафина-Бредихина, юрист Российского общества неонатологов:
Диана Мустафина-Бредихина
— Известие об аресте Элины Сушкевич стало ударом в спину врачам-неонатологам и анестезиологам-реаниматологам, работающим с новорожденными, по всей стране. Мы не ожидали, что врача, имеющего большой опыт работы, могут обвинить по статье, которая предусматривает наличие умысла. А статья очень тяжелая — это убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, группой лиц по предварительному сговору (ст. 105, ч.2 УК РФ), максимальная санкция по ней предусматривает пожизненное заключение.
Это безусловно ненормально, потому что сама профессия врача, а тем более врача, который занимается беспомощными новорожденными, благородна. Он много лет учился для того, чтобы уметь их спасать, он много работал, много раз спасал жизни. Абсурдно думать, что тот, кто призван спасать, может потом умышленно лишить жизни.
Из материалов дела, которые имеются в открытом доступе, понятно, что Элина Сергеевна приехала к новорожденному в критической ситуации, потому что беременность на 23-24 неделе — это действительно пограничный срок выживаемости для новорожденных. Она сама сотрудник перинатального центра, крупнейшего родовспомогательного учреждения Калининградской области, и приехала транспортировать новорожденного в свой центр, учреждение более высокого уровня, как это предусмотрено законодательством. Тем более странным и абсурдным кажется обвинение ее в убийстве. Это лишено логики даже с точки зрения человека, не имеющего ни юридического, ни медицинского образования.
Безусловно, неонатальное сообщество объединилось, мы стараемся поддерживать своих коллег. Мы не будем делать поспешные выводы, но надеемся, что следствие разберется в этой ситуации и все обвинения с нашей коллеги будут сняты.
Когда мы говорим о ситуациях, в которых врач спасает жизнь рожденного намного раньше срока ребенка, мы должны понимать, что он, врач, не Бог, а реакция такого незрелого организма бывает непредсказуемой. Очень важно, чтобы дело было освещено объективно и максимально точно.
На наш взгляд, здесь важна роль профессионального сообщества. Неправильно, что сначала подключается СМИ, потом следственные органы и только после этого медицинское сообщество. Кто, как не коллеги, должны дать оценку действиям врача? Думаю, мы с вами стоим на пороге перемен, когда общественные организации будут активнее привлекаться к таким проблемам. Сейчас, когда профессиональное сообщество подает голос в ответ на громкие аресты врачей, очень важно этот голос услышать. Это даст объективную оценку ситуации.
Фото: Соцсети
Мы просто останемся без врачей
Олег Ионов, председатель Российского общества неонатологов:
Олег Ионов
— Российское сообщество неонатологов объединяет основную часть неонатологов страны. Наше общее мнение о деле Элины Сушкевич отражено в обращении к гражданскому обществу. Мы просто не допускаем мысли о том, что неонатолог может быть мотивированным преступником. Мы знаем Элину Сергеевну как одного из самых активных в своей сфере, самых самоотверженных специалистов. Предполагать, что в одно время человек спасает жизни, а в другое время отнимает их, на мой взгляд, абсурдно.
Во-первых, мы просим общество критически относиться к той идее, что врачи могут преднамеренно отнимать жизни. Сейчас создается впечатление, что эта идея навязывается, и она очень разрушительна прежде всего для самого общества. Мы потеряем одного профессионала, потом другого, и общество останется без высококвалифицированных врачей.
Во-вторых, мы просим прозрачного расследования. Без связанных, убедительных доказательств мысль, что Элина Сергеевна, как любой другой неонатолог, может быть убийцей, кажется нам абсурдной.
И, наконец, мы хотели бы обратиться к обществу и к людям, компетентным в этих вопросах. Чтобы не было таких конфликтов врачебной системы и системы правоохранительных органов, разбирать неточности врачей должно на уровне профессиональных сообществ, на уровне комиссий, под эгидой Национальной медицинской палаты. Желание следователей навести порядок, и в медицине тоже, нормальное и правильное, но проблема в том, что сами следователи по понятным и объективным причинам не имеют тех знаний в медицине, чтобы понять, правильно или нет поступил врач.
Поскольку врач работает с больными пациентами, а врач-неонатолог, анестезиолог-реаниматолог — с критически больными пациентами, это та зона, где мы, как бы ни работали, все равно будем иметь летальные исходы. Считать априори все летальные исходы преступлениями — значит фактически поставить крест на этой области. Потому что кто будет работать под страхом уголовного преследования?
Проверки действий врачей должны начинаться с качественного экспертного анализа, и только после этого общество должно привлекать правоохранительные органы, если там действительно есть преступная халатность или умышленное причинение вреда. Понимаете, врачам абсолютно не выгодно, чтобы среди нас работали люди, не отвечающие стандартам профессии. В любой профессиональной среде некачественный работник вызывает отторжение, а в медицине тем более. У профессионального сообщества есть ресурс, чтобы самим, если можно так выразиться, чистить свои ряды и привлекать на понятной основе компетентные органы.
Суть ошибок должны определять медицинские сообщества
Дмитрий Морозов, завкафедрой детской хирургии и урологии-андрологии педиатрического факультета Первого Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова, председатель Комитета Госдумы по охране здоровья:
Дмитрий Морозов,
— Я в детской хирургии 30 лет, большую часть — в хирургии новорожденных, много лет — внештатным судебным экспертом по детской хирургии. В нашей клинике наказом учителей звучал девиз — «Относись к любому ребенку, как к своему!». Знаю, так говорили во многих, если не во всех, клиниках… Детская медицина другой не бывает, и врачи другие в ней не работают! Осложнения, а тем более смерть ребенка — тяжелейшие переживания любого из нас и всего коллектива, искренние глубокие соболезнования родным. Это не сравнить ни с чем.
Но такие грозные публичные обвинения детскому врачу, и опять наотмашь…
Очень надеюсь, что следствие будет объективным, а экспертиза — профессиональной. Важнейшей для нее является установление причинно-следственной связи между исходом заболевания и действиями конкретного специалиста. И здесь опять не все очевидно.
Как нам рассказывают, глубоко недоношенный и незрелый малыш находился в отделении реанимации, получая необходимую терапию, а не вне медицинского учреждения. Понятно, что врач-консультант принимал решения именно в этих условиях, отвечая на первейший вопрос — показана ли транспортировка, возможна ли она, не ухудшит ли она состояния ребенка? Такие решения — не полномочия одного специалиста, они всегда согласуются с другими врачами, руководством обоих стационаров. Тут надо быть максимально корректными в формулировках и обвинениях, понимать глубину и высочайшие риски профессии реаниматологов. Очень важно провести вдумчивую экспертизу, прислушавшись к профессиональному сообществу. Российские неонатологи уже обратились к гражданам за поддержкой.
Коллеги, дорогие доктора, эта ситуация еще раз подчеркнула необходимость укрепления наших профессиональных ассоциаций, четкой подготовки кадров и аккредитации специалистов, создания юридических служб, медиации, выбора лечебно-диагностической тактики исключительно в рамках клинических рекомендаций и протоколов в соответствии с принятым недавно законом!
Причины неудач в лечении, суть ошибок должны определять медицинские сообщества, как во всем мире. Спасение жизни — тончайшая грань, которую чувствуют только настоящие врачи. Сегодня очень нужно согласие и понимание всего общества, врачевание — в зоне риска.
Элина Сушкевич. Фото: Соцсети
Она всю ночь билась над ребёнком и не давала ему умереть
Алексей Мостовой, заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии новорожденных ГБУЗ Калужской областной клинической больницы, главный внештатный специалист-неонатолог Минздрава России в СКФО:
Алексей Мостовой
— Мнение у нас, неонатологов, единое. Ситуация, с которой мы столкнулись, — это как удар в спину, тяжелый и болезненный. Мы понимали, что с каждым днем все пристальнее внимание со стороны правоохранительных органов к работе врачей, но то, что происходит сейчас, совсем не укладывается в голове. Общество, люди должны понимать, что врач не для того 8-9 лет учился и продолжает учиться всю жизнь, чтобы убивать.
Врачи — достаточно беззащитная профессиональная категория людей. Мы стараемся быть открытыми, всегда поворачиваемся лицом к пациенту. Элементарный пример: я пришёл в ателье, мне нужно было подшить брюки. Спросил, могут ли они это сделать быстро. Нет, у нас полчаса до закрытия, до свидания — был ответ. Их не интересует, насколько человеку необходима их помощь. Ни один врач не скажет пациенту, что он через полчаса заканчивает рабочий день. Врач останется с пациентом столько, сколько потребуется. Сколько нам приходилось и дней, и ночей проводить на работе.
Так же и Элина. Я знаю ее лично, знаю, что буквально за день до ареста она всю ночь с моей коллегой билась над ребёнком, не давала ему умереть, и вдруг ее обвиняют в таком тяжком грехе. Это не укладывается в голове.
Подготовила Наталья Костарнова
