Марина лежала в больнице с младшей дочерью, через тонкую стенку из соседнего бокса раздавался плач ребенка. Она сама в детстве часто лечилась в стационарах, понимала, что чувствуют в больничных стенах дети. Тогда она даже попыталась предложить помощь медсестрам. Но ей дали понять, что у маленького пациента есть все необходимое. Конечно, вмешиваться в работу медиков она не могла, но этот случай и плач малыша надолго остались в памяти.
Марина Аксенова вспомнила эту историю спустя шесть лет, когда в Новосибирске стала директором фонда, который помогал детям-отказникам. Именно тогда она поняла — дети, которые остались без родителей, не должны лежать в больнице одни.
Марина Аксенова
Как работают няни для отказников
Полуторагодовалого Колю (здесь и дальше имена детей изменены. — Примеч.ред.), привезли в больницу из дома. Пока мама лежала в другой клинике с новорожденным малышом, отчим от переживаний запил. Коля с двумя старшими детьми остались без участия взрослых. Один из них, школьник, обратился за помощью к учителю. Органы опеки забрали детей из семьи. Коля по медицинским показаниям попал в инфекционное отделение. О таких случаях практически сразу узнает команда проекта «Остаться с мамой».
— Няни смотрят, какие дети поступают в больницу, —объясняет Марина Аксенова. — Если ребенок без мамы, но она у него есть, просим специалистов из группы профилактики отказов присоединиться и поучаствовать, чтобы в семье все наладилось, чтобы ребенок мог вернуться в семью.
Затем сотрудники проекта связались с мамой Коли. Женщина с младшим ребенком уже выписалась из больницы и хотела вернуть детей как можно скорее. Она встретилась со специалистом фонда, обсудила план действий, расписала каждый шаг, который будет приближать семью к воссоединению.
В двух новосибирских больницах, инфекционной и неврологической, организованы отделения для детей-отказников и домашних, с которыми по разным причинам не могут лечь в больницу мамы. В палатах не больничная обстановка: оранжевые кроватки, яркие игрушки, картинки на стенах, телевизоры, на которых могут включить мультфильмы. Но главное — профессиональные няни. Они замещают оставленным в одиночестве детям мам и бабушек. Заботятся, ухаживают. Берут на руки, баюкают, пеленают.
Больничная няня Зинаида Секачева. Фото: Антон Уницын
— У нас разработан алгоритм кормления — няня кормит малыша только на руках, — рассказывает Марина Аксенова. — Тактильный и визуальный контакт с ребенком, когда он кушает, обязателен. Малышей держат на руках, с лаской, с рассказами, а не так: бутылочку положил и пошел дальше делами заниматься.
У медиков большая нагрузка. Марина уверена, что в больницах должно работать в два раза больше людей, чтобы они эмоционально не выгорали и находили силы на сочувствие. Сейчас, при всем желании, у них нет времени утешать плачущих малышей. Поставят укол, в лучшем случае погладят по головке и спешат к следующему ребенку. Поэтому няни в детских отделениях нужны. В их должностной инструкции так и написано: «Забота с уважением». Когда малышей берут на руки, гладят, обнимают, они меньше боятся, чувствуют себя нужными и быстрее выздоравливают.
Двухлетний Антон тоже домашний ребенок. Его забрали из семьи. Оторванный от мамы и привычной обстановки, он очень страдал. Ложась спать, прятал под подушку свои сандалики. Няни пытались убрать их из кроватки, давали мальчику взамен разные игрушки, но он снова прятал обувь под подушку. Именно няня Галина Якушева нашла к нему подход. Она заметила, что мальчик очень любит купаться. В ванне Антон успокаивался и улыбался, хлюпая по воде рукой. Особый восторг испытывал, брызгая водой из лейки на себя и на няню.
— Пусть 15 минут, но он абсолютно счастлив, — говорит Галина.
Больничная няня Галина Якушева. Фото: Антон Уницын
История Антона закончилась благополучно. В больнице он пролежал 10 дней, выписался не в детский дом, а домой — мама приложила все усилия, чтобы забрать сына. Больничные няни насколько могли, смягчили стресс от разлуки с мамой.
13 лет назад дети, от которых отказались мамы, находились в новосибирских больницах, не получая заботы, в которой так нуждались. Лежа за решетками кроваток, они вскоре переставали плакать — все равно никто не подойдет. С появлением проекта «Больничные дети» за оставленными детьми, изъятыми из семьи органами опеки, или домашними, с которыми мамы по каким-то причинам не могут лечь в больницу, присматривают няни. Два года назад фонд стал финансировать такой же проект в Уфе, Екатеринбурге, Калининграде, Казани, позже в Симферополе и Челябинске.
«Мы нянчимся с мамами, а не обвиняем их»
Подобных историй в фонде много. За каждой из них — детская боль. Поэтому реагировать нужно быстро.
Зинаида Михайловна Карлина никогда не отключает телефон, ее помощь в роддоме может понадобится в любой момент. Новорожденный, если его мама не подписала отказную, и ушла из роддома, сначала попадает в больничную систему, а затем в Дом ребенка.
Ребенок. Фото: Никита Хнюнин
— Пока все бумаги соберут, он уже проживет свою маленькую жизнь в условиях депривации. Это может обернуться плохими последствиями в будущем. Зинаида Михайловна, в отличие от органов, которые должны этим заниматься, быстро находит мам, берет отказ, параллельно диагностирует, можно ли помочь, чтобы ребенок остался в семье. Она именно нянчится с матерями, которые хотят оставить детей, она их не обвиняет. Часто на них давят, презирают их, а ведь это люди, которые заблудились, — рассказывает Марина.
Недавно четверых детей изъяли из одной семьи и распределили по разным учреждениям: кого-то отправили в Дом ребенка, кого-то — в больницу. Но сотрудники фонда выяснили, что с семьей еще можно работать. Марина Аксенова попросила включиться в ситуацию службу профилактики. Оказалось, мама хочет забрать детей, но органы исполнительной власти, по словам Марины, не успели принять необходимые решения и подготовить документы. В результате дети не вернулись домой, а переехали в Дом ребенка.
— Зинаида Михайловна разрешила эту ситуацию за полтора дня. Ей не все равно, где будут дети. Все четверо теперь живут вместе с мамой только благодаря ей, — утверждает Марина.
Планерка рабочей группы в Ояшинском детском доме-интернате
Не во всех случаях родители сразу хотят вернуть детей, которых изъяли органы опеки.
— Я неделю пробыла как будто в дыму, — вспоминает мама четверых детей. — Сначала ушла в серьезный запой, а когда вынырнула, пришла в себя, меня потряс ужас произошедшего. Что-то во мне переломилось, и я поняла, что цель может быть только одна: вернуть детей.
Выпивать Галина (Имя изменено. — Примеч. ред.) начала после потери матери. Говорит, что в одиночку справляться с большой семьей было трудно. То, что за ней наблюдают органы опеки, всерьез не воспринимала. По ее мнению, с детьми было все в порядке: они накормлены и одеты. Есть семьи, в которых живут и хуже.
Когда всех четверых детей забрали в детдом, мама опомнилась. Сама обратилась к наркологу, прошла курс лечения, реабилитацию в специальном центре. Восстанавливая родительские права, почти ежедневно навещала детей.
В августе Коля, Вика, Маша и Алина вернулись домой. Галину продолжает поддерживать куратор из фонда «Солнечный город», они на связи друг с другом практически 24 часа. Женщина вышла на работу и самостоятельно обеспечивает семью. Каждую неделю ездит на консультации с психологом-наркологом, организованные фондом.
Марина в гостях у приемной семьи
— Она боится, что ее снова начнет тянуть к алкоголю и все повторится, поэтому не пропускает ни одной консультации и очень старается ради детей, — рассказывает куратор Ульяна Изевлева. — Когда я ее спрашиваю, о чем она мечтает, как видит себя через 5–10 лет, она говорит: «Я не хочу смотреть так далеко, я хочу жить и проживать каждый день с детьми. Вот сейчас у меня есть цель — нужно сделать ребенку очки. А еще есть маленькая мечта — свозить детей в зоопарк».
Когда здоровые дети попадают в больницы
Однажды в больницу привезли девочку 2,5 лет. Маму поймали на сбыте наркотиков и забрали в СИЗО. Девочка была здорова, но по существовавшему тогда регламенту, оставшиеся без родителей дети сначала попадали в больницу, а затем в Дома ребенка.
— Ребенок жил в семье, был счастлив и в один момент происходит катастрофа такого уровня, что не каждый взрослый готов это пережить, — объясняет Марина.
— Девочке только 2,5 года. Ее вытаскивают из привычной жизни, запихивают в больницу. Одни ее привозят, другие принимают, никто не объясняет, что случилось. Как ей жить дальше?
Больничные няни заботились о девочке круглосуточно, но она в незнакомой обстановке перестала разговаривать буквально за 10 дней. Сотрудники фонда пригласили на помощь психолога. Малышка заговорила.
— Но это ребенок, который попал в отделение с нашими больничными нянями. А если бы он оказался в обычной больнице, где персонал постоянно занят? — спрашивает Марина.
Марина и ребенок в социальном отделении
Для того, чтобы здоровые дети не попадали в больницы, фонд предложил изменить в регионе схему маршрутизации. Документ, регламентирующий передачу детей без медпоказаний сразу в Дома ребенка, минуя больницы, появился в Новосибирской области в 2014 году.
— Нашему опыту другие регионы не последовали, — сожалеет Марина. — По июньским данным Минздрава, даже в городах с развитой инфраструктурой помощи, таких как Москва и Санкт-Петербург, 100% детей размещают в больницах, прежде чем определить дальнейшее жизнеустройство.
На встрече общественников с президентом страны, Марина подняла вопрос о размещении по всей стране детей без медицинских показаний не в больницы, а сразу в Дома ребенка. Предложила внести в перечень социальных услуг новую: по уходу за оставленными детьми в больницах. Срок исполнения поручений истек в июле.
— Когда не выполнили поручения президента, я реально загрустила. Потому на встрече с ним сказала: если поручения не помогут — остается только молиться.
Пока работу больничных нянь в семи городах оплачивают НКО.
Марина и команда фонда «Солнечный город»
За что могут уволить няню
Увольняют нянь из фонда «Солнечный город» по двум причинам. Первую Марина Аксенова в вину сотрудникам не ставит. Считает своим промахом, если при приеме на работу не поняла, что человек не подходит. По второй причине увольнять пришлось только один раз. Больничная няня грубо вела себя с ребенком. До этого случая женщина работала в фонде 1,5 года и нареканий не имела.
— Человеческий фактор — это всегда опасно. Я очень переживала за этот случай, — говорит Марина. — Но нет худа без добра. Мы многое пересмотрели в своей работе после этого.
Во время карантина из-за пандемии коронавируса дети в больницах не остались одни. Больничные няни продолжали заботиться о них. От работы в инфекционном отделении отстранили только одну из них — по возрасту. Женщине больше 65 лет, у нее выше риск получить осложнения при заражении коронавирусной инфекцией. Но няня не хотела сидеть дома без дела, хотя ей сохранили заработную плату. Руководителю пришлось отстранить ее от работы приказом.
Общественный транспорт — тоже зона риска. Поэтому остальных нянь стали возить на работу и обратно на такси.
Марина и коллектив больничных нянь
— До тех пор, пока будет существовать опасность для наших сотрудников, они будут продолжать ездить на работу на такси, — говорит Марина.
Человеческий ресурс не бесконечен
Пловцу, впервые нырнувшему на глубину, открывается другой мир. И он может рассказать об увиденном людям, плавающим на поверхности или сидящим на берегу. Кто-то из них откликнется, кто-то нырять откажется.
— Ты много знаешь о детском горе, а другие люди — нет. Это как два разных мира: надводный и подводный, — объясняет Марина.
— Но когда человек только приходит в благотворительность, у него душа обнаженная и, кожа на ней не наросла, все болит.
Здесь важно сохранить внутренний ресурс. Мне это не удалось. Я не очень часто это рассказываю о своей болезни. Потому что это внутренний косяк получается: я сама не уследила за своим здоровьем, — говорит Марина Аксенова.
Шесть лет назад большая эмоциональная включенность в работу привела ее к кризису. Фонд участвовал в закрытии одного из детских домов. Это было сложное для руководителя время — со всех сторон сыпались обвинения. Постепенно силы Марины истощились. Вслед за внутренним опустошением начались проблемы с физическим здоровьем. Через месяц Марина попала в реанимацию: оторвался тромб. Она прошла две недели интенсивной терапии, два месяца лечения, два года реабилитации.
Марина считает, что в благотворительности нет стереотипов и, вопреки общепринятому мнению, рвать душу не полезно. После выздоровления она радуется любой мелочи, общению с дочерьми и просто тому, что жива.
Дочери Катя и Вика на примере мамы видят, что такое благотворительность. Старшая дочь Катя — волонтер больше 6 лет.
Марина и дочери Катя и Вика
— Весь последний школьный год я старалась, чтобы она не бросила школу и не ушла ко мне работать. Ей нравится команда, общение, — говорит о ней мама.
Младшая — тоже волонтер. Год назад Вика сказала родителям: «Буду как вы. Задачки всем ставите и практически не работаете».
— Это очень смешно. Мы с мужем трудоголики, для нас не работать — немыслимо, — улыбается Марина. — Муж — мой единомышленник. Рядом со мной человек, который позволяет мне быть свободной в отношениях в целом. Несмотря на то, что вначале я ему обещала несколько другую загруженность на работе, не предполагала, что меня настолько затянет.
Но человеческий ресурс не бесконечен. За ним нужно следить. Вылавливать состояние, когда ты находишься на грани истощения. Если вовремя не поймаешь, заболеешь или закончишь эту жизнь раньше. Видимо, я человек, у которого впереди не выполнена какая-то жизненная задача.