Мы записали рассказ Надежды Николаевны Бабенко о том, как проходило ее увольнение, и обратились за разъяснениями в пресс-службы Минздрава и в руководство «НМИЦ здоровья детей». Оперативного комментария они не предоставили. Как только от них придет ответ, мы немедленно его опубликуем.
Надежда Бабенко, трансплантолог:
— Принято решение на базе «НМИЦ здоровья детей» открыть инфекционный блок, куда будут принимать детей с коронавирусом. Это решение стратегическое, оно не обсуждается. Но судьба нашего отделения — под большим вопросом, а нас опять увольняют!
Постараюсь без эмоций. В конце прошлой недели была уволена врач, которую мы специально пригласили из Петербурга. Она блестяще умеет делать детям диализ. Ее взяли на испытательный срок, на три месяца, а в конце прошлой недели объявили, что она его не прошла, потому что не выполнила некие рекомендации заведующей отделения заместительной почечной терапии. При этом, замечу, заведующий отделения заместительной почечной терапии сама диализ не делает и, насколько мне известно, не имеет для этого сертификатов.
Сегодня ко мне пришла делегация из отдела кадров с руководителем службы охраны и предложила уволиться по собственному желанию. Они инкриминировали мне нарушение рабочей дисциплины. Дескать, меня не было на рабочем месте 26 марта. Я сказала, что ничего не нарушала, а значит, не могу оправдываться за то, чего не делала. Я — врач, а не юрист. Я отказалась что-либо подписывать, они сказали, что оформляют акт и меня увольняют. Михаил Михайлович Каабак пока остается. Его никто не увольняет, но без своей команды работать он не может. Один в поле не воин.
Наших пациентов — 10 человек — ждет госпитализация либо в институт им. Шумакова, либо в РДКБ. От госпитализации в РДКБ в письменной форме отказались практически все родители. Вероятно, у них есть для этого свои резоны, но я их решение не комментирую. О госпитализации в институт Шумакова я тоже пока ничего не могу сказать.
Фактически я сейчас ищу место под солнцем для четверых — это дети в возрасте от 4 до 12 лет из Калиниграда, Омска и Кемерова. Остальных детей, тех, кто из Москвы, я отправила домой под домашнее телефонное наблюдение наших же врачей, которые остались без работы. Виталику Кузнецову, брату-близнецу скончавшегося зимой Ромы, мы успели пересадить почку и тоже отправили в съемную квартиру, несмотря на весь трепет послеоперационного периода. Все дети на иммуносупрессии, то есть, у них подавлен иммунитет.
Мы предложили организовать отделение на базе Морозовской больницы, где мы бы могли оказывать помощь детям с тяжелыми иммунологическими состояниями, любым детям. Мы готовы в количестве четырех врачей и одной медсестры работать там круглосуточно. Притом нам с Михаилом Михайловичем не нужна зарплата, мы готовы быть волонтерами, просто чтобы как-то выйти из этой ситуации.
Мне звонят из всех регионов, из Мурманска из областной детской больницы только что звонили, — с нашими пациентами происходит какой-то трэш! Я не имею права давать рекомендации, будучи безработной. Чтобы консультировать по телефону — естественно, бесплатно — мне все равно нужен какой-то «порт приписки». И потом это неправильно, что я использую свой личный мобильный и не имею возможности написать рекомендации на бумаге, на бланке.
Мы ждем ответа от Департамента здравоохранения Москвы, но пока ничего не получено. Мне так не хочется сейчас поднимать скандал, но я просто не понимаю, как в период эпидемии команда врачей, которая имеет опыт работы с детьми тех категорий, с которыми больше нигде никто не может работать, опять осталась на улице. Если есть губернатор, который возьмет нашу команду в количестве четырех человек и одной медсестры, мы готовы с нашими пациентами (они транспортабельны) немедленно уехать в этот регион.
Мы можем быть полезны не только для наших 300 пациентов по всей России. Мы можем быть полезны для огромного количества москвичей и их детей сейчас, когда каждый врач на счету.
Записала Мария Божович
