В День знаний вся Аксеновская начальная школа в полном составе — три второклассника и один ученик 4 класса — явилась на линейку сопровождении мам, пап, бабушек, дедушек и соседей. 1 сентября — праздник для всех. Развлечений в Аксеново немного, а школа — больше, чем школа: почти все местные жители ее когда-то закончили.
Второй класс
— Больше десяти человек сразу у нас не учились никогда — деревня-то маленькая, — рассказывает учитель Наталья Панарина, отработавшая здесь 22 года. — После 4 класса приходиться возить детей в соседнее село Увальная Бития, за 12 километров: 5–6 дней живут там, на выходные — домой. Сейчас таких учеников тоже четверо. Прежде, когда совхоз действовал, конечно, народу побольше было, сейчас дворов 30 осталось — кто поумирал, кто уехал — и работы нет, и не всем хочется, чтобы дети в интернате жили.
Слухи о том, что школу закроют, ходили давно. Неудивительно: ее здание — лишь малая часть того, что осталось от большого комплекса «школа-детский сад», построенного в 1994 году. В начале 2000-х, как рассказывают местные, большую часть комплекса разобрали: помещения для классов и групп, спортзал и холл растащили «КАМАЗами».
Школа
Успели, говорят, спасти только маленькую пристройку: встали перед трактором. В нее и впихнули школу — точнее, один класс, фельдшерско-акушерский кабинет и крошечную котельную. До нынешнего года никого особенно не волновало, что стена пристройки — общая с разрушенным зданием, от которого остался только остов. Отсутствие теплого туалета и проточной воды в школе тоже никого не тревожило.
— В начале июля комиссия из района приехала: смотрела, где сделать пищеблок, — рассказывает Наталья Владимировна. — Президент же велел начальные классы обеспечить горячим питанием. А у нас негде — один на кабинет на все про все. Да нам и не надо было: тут до дома каждому рукой махнуть, а чаем с печенюшками я ребятишек поила. В конце августа начальник районного управления образования привез эксперта обследовать здание, тот телефоном поснимал стены, потолки. Ничего плохого не сказал, мы и успокоились.
Наталья Панарина в школе
Тем более, что управление вроде нашло решение: три урока отведем — и в путь, в столовую Увалобитиинской школы, — продолжает учительница. —12 километров — не сильно далеко, но дорога у нас — пыль да кочки, а после дождя — мыло сплошное.
Туда еще ничего, а обратно растрясет всех: кого укачало, кого тошнит, кто за живот держится. Я просила: ну привозите нам еду в термосах, зачем детей мучить? Нет, по СанПинам не положено. Хотя президент ведь сказал, что нельзя ставить детей в худшее положение: если школы не готовы, надо по-другому решать этот вопрос. В конце концов родители возмутились — не надо нам, говорят, такого удовольствия, пусть дома едят.
Вопрос Саргатское управление образования действительно решило по-другому: объявило, что здание школы опасно для жизни. Детям предложили интернат при Увалобитиинской школе, учителю — ставку преподавателя математики там же. Она отказалась — всю жизнь после Саргатского педучилища преподавала в начальных классах. Подписала бумагу о своем сокращении.
— 15 лет школа стояла, всех устраивала, а теперь вдруг раз — и аварийная, — говорит Панарина.
— Главное — 8 августа комиссия из районо школу приняла: мы ее помыли, подбелили. Даже интернет высокоскоростной нам провели! Я еще спрашивала мастеров: зачем, если слухи ходят, что закроют? Перед единым днем голосования 13 сентября позвонила в Саргатскую территориальную избирательную комиссию: у нас же в школе и избирательный участок был. Спросила: не закроют нас после выборов? Меня уверили, что нет. А 15 сентября такое известие.
«Никому мы не нужны»
Лампы в школе срезали, мебель вывезли: остались теперь только коробки с новым интернет-оборудованием. Вместе со школой закрылся и фельдшерско-акушерский пункт: котельную отключили. Теперь в Аксеново нет ничего: ни школы, ни ФАПа, ни клуба.
Закрытый ФАП
Ни хлеба — хозяевам магазина на дому невыгодно регулярно доставлять его по плохой дороге. Рейсовые автобусы до Омска и райцентра не ходят давно, так что желающие покупают черствые, заплесневелые булки, который периодически завозит в мешках фермер для кормления скота.
— Будто жизнь в деревне обрезали, — вздыхает Наталья Владимировна.
В интернат своих малышей аксеновцы не отдали. Не польстились на бесплатное четырехразовое питание и содержание, не захотели благоустройства и душевых кабин, которые и в доме-то у немногих: водопровода в деревне тоже нет.
— Ну как я дочку в интернат сдам? — не понимает Ольга Власова. — Она нигде ночевать не может, плачет, пробовали уже у родных оставить. Да и остальные такие же: один стеснительный, другой описаться со страху может. У меня старшие сыновья в интернате жили, но хоть с пятого класса, а с 7–8 лет как?
Каждое утро Ольга ведет дочь на дорогу, где останавливается школьный автобус: «двухполноприводный», как с гордостью сообщил глава Саргатского района.
— Ни остановки, ни навеса нет, чтобы хоть от ветра детей прикрыть, — разводит она руками. — Два фонаря уже который год прошу на улице сделать: темень же непроглядная утром. Не слышат ни глава поселения, ни глава района. Пока дети едут, душа болит — зимой дорога укатанная, но если автобус сломается? У нас морозы за 30 — обычное дело, а как в чистом поле согреться? А что они по весне они делать будут, когда грунтовку развезет? Дома сидеть или в интернате их оставят? Как быть с младшим, 6-летним Максимом, вообще не понимаю. Сейчас без подготовительных занятий остался: в школу его не берут — автобус не оборудован детским креслом, можно возить только тех, кто старше 7 лет. Да и как его возить, если даже в личном автомобиле укачивает?
Хорошей дороги от Аксеново до Увальной Битии не было и в советское время: только грунтовка. В 2016–2017 годах поднялись грунтовые воды, и теперь весной-осенью деревня практически отрезана от мира.
После дождя
«Мы вправе выбирать, где будут учиться наши дети. Возможно, закрытие нашей школы экономически выгодно, но возить детей в условиях бездорожья и проживания в интернате с 7 лет — это стресс для ребенка», — под этим письмом заведующему районным управлением образования Александру Голубенко подписалась почти вся деревня — 57 человек.
Письмо жителей деревни
— Не будет школы — про нас вообще забудут, — сетует Алена Трифонова. — Недавно соседям скорую вызывала из Саргатской районной больницы. Говорят: а где это Аксеново, мы вас точно обслуживаем? Никому мы не нужны. А школа деревню объединяла. Каждый месяц мы с родителями и детьми к какому-нибудь празднику готовились: то Осенний бал, то День матери, то Новый год. Все село собиралось, чаепития устраивали. Стенгазеты мастерили, портфолио собирали: и взрослым, и малышам дело было. Теперь даже вопросы какие-то обсудить вместе негде. Последнюю цивилизацию уничтожают.
«Судили за правду?»
Если для села школа — последняя надежда на выживание, то для чиновников ее никогда и не было. Юридически Аксеновской начальной школы не существует: есть только «адрес образовательной деятельности» — один кабинет.
— Оставить детей в аварийном здании мы не можем: оно на 70% разобрано, и вместе с оставшейся частью, где учились дети, представляет единую конструкцию, — объясняет начальник управления образования Александр Голубенко. — Кто даст гарантию, что оно не рухнет? Безопасность прежде всего. Чтобы привести здание в нормальное состояние, придется начать с вопроса, чье оно, послать запросы во все структуры, через суд оформлять на Увалобитиинскую школу, потом передавать в муниципальную собственность, потом проектно-сметную документацию составлять…
Несколько лет пройдет, а в Аксеново скоро и учить некого будет — только двое дошколят остались.
24 октября родители вместе с учителем и детьми встали перед своей школой с плакатами: «Закрыть школу — уничтожить деревню!», «Мы хотим учиться в нашей школе!», «Оставьте нам нашего учителя!».
— Мы не кричали, не шумели, только сфотографировались, чтобы в сеть выложить, внимание к проблеме привлечь, — говорит Наталья Владимировна. — Просто не знали уже, что делать. Ведь куда только не писали: и главе района, и в Министерство образования, и губернатору, и в прокуратуру, и даже президенту. А ответы — как под копирку: дальнейшая эксплуатация здания невозможна. Да не верим мы такой экспертизе. Почему в расчет взяли не наше здание, где даже кровлю перекрыли не так давно, а соседнее, разваленное? Если здание на 70 процентов разрушено, почему это столько лет не замечали? И почему нельзя было его начать приводить его в нормальное состояние пять или десять лет назад? Глядишь, были бы у нас сейчас и школа, и садик, и клуб — не разбегались бы люди из родной деревни, куда глаза глядят…
«Выхода нет»
Наталью Панарину обвинили в организации несанкционированного митинга: по части 1 статьи 20.2 КоАП РФ районный суд оштрафовал ее на 5 тысяч рублей.
– За что меня судили — за правду? — не понимает учительница.
Оплатить штраф Наталье Панариной помог совершенно чужой человек — программист Михаил Файто из Москвы: 3 августа 2019 года он был задержан и избит на встрече независимых кандидатов в Мосгордуму с избирателями, которую полиция посчитала несанкционированной акцией. Районный суд назначил Михаилу штраф, но с помощью правозащитников удалось добиться, чтобы Мосгорсуд прекратил дело за отсутствием состава правонарушения.
Михаил Файто
— Несправедливо и то, что педагог остался без работы, потому что защищал права детей, и то, что она наказана штрафом, несмотря на свою смешную зарплату, — считает Михаил. — Мне жаль, что Наталья Владимировна не сможет опротестовать решение суда: ездить в райцентр для нее накладно. Но я рад, что педагог проявила свою позицию. Как показывает практика, чем чаще люди выражают свое мнение, тем выше у них уровень жизни.
Уровень жизни у аксеновцев, конечно, выше не стал. Но после шумихи в прессе так же внезапно нашлись и более комфортные условия для ребят, и работа для Панариной.
С 1 декабря в Увалобитиинской школе им выделили отдельный кабинет — и учит, и сопровождает в дороге теперь их первый учитель. В деревню даже наведалась министр образования Татьяна Дернова. Пообещала к весне выделить автомобиль «повышенной проходимости», на что, впрочем, сельчане только хмыкают — тут танк нужно. Как ни умоляли они оставить детей доучиваться дома, чиновники остались непреклонны. Причем так и не поняли, чем недоволен народ.
— Нет такой ситуации, где со всех сторон идеально будет, — считает глава Саргатского района Владимир Хохлов. — Родителям неудобно? А детей они спросили? Мы хотим дать им образование или свои проблемы решить? Вовлекли их в свои игры. Нехорошо это, непорядочно.
Посмотрите школу, которую мы им предложили: компьютерный класс, музей, кружки, секции, спортзал. Учитель физкультуры — заслуженный тренер РФ, мастеров по лыжам, по полиатлону воспитывает. Дети должны расти в коллективе! Если начинаются шероховатости, надо искать другие варианты. Дорога не наша — региональная. Там в одном месте проседает, надо трубу класть. Министр приезжала, мы ей об этом сказали. Добиться, чтоб ее отремонтировали, легко. А что вы думаете — деревни, где школы есть, процветают? Как показывает практика, численность классов растет только в райцентре. Идет миграция из маленьких сел в большие, из больших — в райцентр, из райцентра в город.
А пока взрослые спорят, двое последних дошколят Аксеново — Максим и Яна — играют в школу, диктуя друг другу: «Хотим учиться в родной деревне».
Яна играет в школу
— Хорошая у нас деревня: лес, озеро, воздух, — эхом откликается мама Яны, Алена Трифонова. — Но надо уезжать, детей увозить. Другого выхода нет.
