Москву, как и другие города, можно за что-то не любить, но с точки зрения комфорта, конечно же, мегаполис имеет явное преимущество перед маленьким подмосковным поселком Свердловский, где живет семья священника Олега Гирбы. Маленькие домики, тусклые фонарики… хотя, для жизни все есть. Школа, садик, музыкальная школа, больница, шашлычная, баня, магазины с ностальгическими названиями «Стимул кооп», «Сельпо»…, а где же церковь? А церкви долгое время здесь и вовсе не было, как будто не живут здесь люди, не хотят встречать Рождество и Пасху, не нужно им причащаться, а кому хочется можно проехаться по другим деревням, и там в местных храмах успокоить свою душу.
К местной церкви маршрутки не ходят. Ходит почему-то только рейсовый московский автобус, проходящий примерно 1 раз в час. Альтернатива долгому ожиданию — прогулка по полю в одуванчиках.
И вот я, наконец, у церкви. Передо мной — ухоженный, но совсем маленький домик лазурного цвета с крестиком на крыше и цветочными клумбами у входа. Открываю двери и слышу хрустальный голос матушки Александры, подпевают ей старшие дочки, прихожане кладут поклоны, крестятся, а по окончании службы уходить не спешат. Удобно усаживаются на нехитрых деревянных скамеечках, берут детей на руки и слушают проповедь…
На пороге местной церкви: отец Олег с сыном
— Конечно, я никогда не думал, что стану священником, — позже рассказывает отец Олег. — Первым делом, после окончания школы я подал документы в МГУ на мехмат, но не поступил. Мне показалось, что это несправедливо, я расстроился, а так как в тот год экзамены во все вузы были в один поток, то поступил на вечернее отделение МИСиС (Московский институт стали и сплавов).
Помню интересный случай. В нашей группе учился парень после армии, учился плохо. Мне было его жаль, помогал, решал за него контрольные, делал лабораторные. Однажды все же не выдержал и спросил, неужели он не понимает, как решать. Нельзя же быть таким тупым. Он не обиделся, а только сказал: «я был таким, как ты сейчас, но после армии ты станешь таким, как я сейчас».
Тогда я не поверил, но так оно и получилось. Не прошло и года, как я получил повестку в военкомат. Полгода в учебке в Ашхабаде, а далее был Афганистан.
— Сокрушались по этому поводу?
— Вы не поверите, но было безразлично. Переживала мама. Провожая меня, она тайком зашила мне в ХБ маленький лист бумаги, на котором был написан 90-й псалом. После армии я узнал, что она Богу пообещала, что будет ходить на каждую воскресную службу. Ее молитвами я и остался в живых.
— Часто приходилось быть в опасности?
— Война – это не только кромешный ад, когда все рвется и т.д. Такого со мной, слава Богу, не случалось. Я служил в мотострелковом полку, а не в ДШБ, как мой друг Володя. У нас в основном все тихо было. Но на войне как на войне.
Вот пример. Ранее утро в горах, солнышко только встает. Я сменяю на посту товарища, по ходу дела прихватив банку рыбных консервов. Поудобней устраиваюсь на камешке, вскрываю банку и начинаю есть. Днем служба ничем не отличается от службы в Союзе. На соседнюю точку начинает садиться вертушка Ми-8, которую прикрывают два «крокодила» Ми-24. Видел такое много раз, но так как ничего поинтереснее нет, то это сойдет. Вдруг в небе расцветают два взрыва от гранатомета, а затем ракеты, типа «Стрелы» рассекают полнебосвода. Одна попадает в восьмерку, которая уже зависла над площадкой, а другая в один из «крокодилов». Восьмерка заглохла и падает с высоты нескольких метров на площадку, а Ми-24 улетают в полк. Через пару часов туда же улетает и починенная Ми-8. Несколько часов из полка гаубицы и «Грады» «обрабатывают» территорию, с которой производилось нападение.
Можно вспомнить и много веселых случаев из армейской жизни. Например, стою днем на посту, а с соседнего поста постоянно доносится: тук-тук. Надоело слушать, пошел туда, а там солдатик 6 роты разложил гранаты РГД и РГН из цинка на каменной плите и увесистым камушком по одной из них бьет. Я говорю: «Ты чего делаешь? Она же сейчас взорвется!» — «А у меня еще есть», — кивает он на цинк. – «А зачем тебе это надо?» — спрашиваю. – «Давай помогай — сам увидишь». Добили мы с ним еще несколько гранат, сняли с них «рубашки», сложили взрывчатое вещество в одну кучку и подожгли (кстати на точке ни спичек, ни зажигалок не было – вместо них использовали трассера). Такое красивое пламя я больше никогда не видел.
— Наверное, в таких ситуациях начинаешь больше ценить жизнь?
— Тогда я об этом не задумывался – прошло, и слава Богу. Потом я стал больше ценить не жизнь, а милость Божию. Испытывать благодарность к Богу, что Он на такого, как я, обращает внимание, любит, спасает.
— Как Вы считаете, нужна ли была эта война для нашей страны, для наших солдат?
— Вопрос непростой. Конечно, война это всегда плохо, т.к. это нарушение заповеди «Не убий». Однако бывают случаи, когда отказ от применения оружия – гораздо больший грех. По-моему, защита женщин, детей, стариков, слабых, борьба против несправедливости, когда иного выхода, кроме применения оружия, нет — это христианский подход к жизни. Господь говорит, что нет больше любви, чем положить душу свою за други своя.
В армии, ведущей несправедливую войну, нет места массовому подвигу самопожертвования. История нам это ясно показывает. В этом свете надо рассматривать и Афганскую войну. Там не было именно войны с народом, как бы нам сейчас это не пытались представить. Конечно, в нашем падшем мире ничего не бывает идеальным, но главный фарватер именно такой – мы стремились принести мир на афганскую землю.
Портила дело идеологическая составляющая. Если бы ее не было, результат был бы иной.
Нужна ли была эта война нашей стране? Мне кажется, по другому не могло быть – Советский Союз, как и Российская империя, пытался быть гарантом справедливости в мире, хотя ему очень мешала коммунистическая идеология. Вспомните удерживающего из Нового Завета (2 Фес.2:7). Вот такой удерживающей от зла мир силой, хотя во многом несовершенной, пытался быть, против желания коммунистических правителей, Советский Союз.
То, что происходит сейчас, как мне кажется, подтверждает мою, конечно, субъективную точку зрения.
— То, что Вы оказались живы и практически невредимы — случайность?
— Я не думаю, что на войне есть место случайности. Меня вымолила мама. Случалось и чудо. Для меня показателен случай, который невозможно объяснить.
Ранней весной был на одной из точек, расположенных в горах. Точка окружена минным полем, которое не было огорожено, но с нашей стороны по периметру возле самой земли стояли небольшие указатели красного цвета («мины») на расстоянии шести – десяти метров друг от друга. На точке у всех были свои обязанности, каждый занимался своим делом.
Одной из моих обязанностей было приготовление чая. Вместо чая заваривали траву вроде нашей мяты. Она росла на склонах горы. Территория точки была большой. С каждым разом я уходил все дальше от бункеров. В этот раз нашёл место, где мяты было много, обрадовался и увлёкся.
И вот хожу, собираю траву в шапку, как вдруг слышу: сверху кто-то мне кричит. Смотрю, а там несколько человек стоят, свистят, кулаки показывают, словом, выражают явное недовольство. «На обед опоздал», – думаю. И когда глаза с них стал переводить себе под ноги, вдруг вижу: выше меня метрах в пяти – шести находится красный указатель. То есть, увлёкшись сбором мяты, я где-то пересёк границу минного поля и неизвестно сколько времени собираю мяту по нему. «Ну, – думаю, – приплыли!» И в следующий момент происходит необъяснимое. До сих пор сохранилась моторная память. Разгибаюсь, вытираю пот со лба правой рукой и оборачиваюсь – а пятки моих сапог стоят точно за указателем. Что было между мгновениями, как я пересёк эти шесть метров, – неизвестно.
Самое интересное, что на том месте, где я видел людей, вообще никого не было, да и не могло быть. Кто мне кричал и махал, так и осталось загадкой. Конечно, если бы о моих приключениях узнали, мне бы влетело по первое число. Но никто и не догадывался, что я был на минном поле.
— Возвращение в мирную жизнь было радостным?
— После вывода войск я дослуживал почти 9 месяцев в Приморье. Но честно сказать, лучше было бы дослуживать в Афганистане. Встреча с Родиной оказалась не очень приятной. Когда в самолете включили свет, мы ликовали – здравствуй Родина!
Но на летном поле нас ждал «сюрприз». Оно было оцеплено автоматчиками. Под таким конвоем мы сложили вещмешки и оружие рядами в одном месте, и отправились на «шмон» в другом. Самое занятное, мы были одеты как на парад или на дембель: в новых эксперименталках с медалями, а нас шмонали пограничники как зеков.
На гражданке, а я вернулся в тот же самый день, в который был призван, поразили две вещи: деревья и женщины – два года почти не видел ни того ни другого. После армии вновь пришел в свой родной МИСиС. Но Господь как бы заменил сердце – после 3 курса ушел служить в церковь сначала сторожем, ну а потом – в священном сане. За все благодарю милостивого Господа!
— Можете поделиться, как познакомились с матушкой?
— Саша была студенткой исторического факультета в Свято-Тихоновском. Вместе не раз пересекались во время студенческих походов, но она была намного младше меня, у нас разница в двенадцать лет и я не воспринимал ее как-то по особенному.
Но время шло, мне уже было около 30 и надо было определиться: или идти в монахи, или жениться. По внутреннему складу своему понимал, что хочу семью, детей, но рядом еще не было близкого человека. И тогда я поехал в Покровский монастырь, приложился к мощам св. Матроны, о ней тогда мало кто знал, помолился, попросил помочь создать семью. И несколько дней спустя ко мне подошла Саша и попросила рассказать, как лучше проехать к Матронушке. Я посмотрел на эту симпатичную девушку и про себя подумал: «Спасибо тебе, матушка Матронушка».
Скажу читателям, как мирской человек. Матушка Александра — настоящая красавица. Хрупкая и нежная, с улыбкой надевает ватник и галоши и бежит кормить живность. А в глазах — доброта и радость, нет пустоты стеклянных взглядов.
«Как вы все успеваете?» — спрашиваю я у матушки, ей можно на вид дать не больше двадцати лет. Вопрос мой не праздный, нас всегда интересуют люди, с которых хочется брать пример. Например, как удается вести хозяйство, помогать батюшке на службах и требах, растить детей и при этом выглядеть не замученной жертвой, а быть цветущей и счастливой. Ведь все как у всех: и дети болеют, и очень тесно в комнате, в которой нужно поместиться всем. И, к примеру, когда младший плачет, старшей нужно помочь решить задачу по математике, а самой приготовиться к службе, еще в сарайчике ждут куры, за домом огород. Воды в доме нет, как говорят местные жители, колонка — лучший друг человека. В общем, все атрибуты нескучной деревенской жизни можно перечислять долго, но особенно интересно с этим столкнуться, будучи до замужества коренной жительницей мегаполиса.
И когда кажется, что во все это невозможно поверить, приходит ответ: «С Богом все возможно».
Как и стало возможным то, что недавно, после долгих перипетий и проблем с согласованием документов, началось строительство пусть небольшого, но настоящего, с куполами и колокольней, храма в Свердловском. Этой возможности отец Олег добивался почти десять лет.
Строящийся храм
Чтобы положить все силы на строительство, семья священника почти те же 10 лет назад переехала из благоустроенной квартиры в Балашихе — в дом, где почти полвека назад размещалось ателье поселка. Дом не отапливается, коммуникаций нет, все комнаты, кроме самой маленькой — закрыты, окна во двор из нежилых комнат заколочены грубыми деревянным досками. Отапливать зимой удается только кухню и маленькую комнату, где ютятся все: пятеро детей, священник с матушкой, его мама. Внутри комнаты — деревянные кроватки в несколько ярусов, колыбелька, электропианино (дети успешно учатся в музыкальной школе), много учебников, игрушек и детских любопытных глаз.
А на вопрос, кем хочешь стать, когда вырастешь, одна из девочек задорно улыбается и бойко говорит: «Игуменией!».
Елена Вербенина
Читайте также:
