Все статьи

«В нашем переводе это место Библии трактуется так…» – можно услышать на улице или в интернете от проповедников того или иного экзотического вероучения. «Нет, в каноническом переводе все звучит совершенно иначе», – строго отвечают им другие проповедники. Но как рядовому читателю разобраться с этими переводами?

Отцу Иоанну нужно все-таки сделать выбор между президентскими амбициями и священнослужением. Все церковные решения по этому поводу приняты, новых не требуется. Занимать какую-либо позицию во власти священнослужитель не может.

Когда это о. Иоанн хоть словом обмолвился, хоть ноткой дрожащей в голосе всхлипнул по поводу «непонимающей Церкви»? Когда это он пытался вызвать жалость к себе, как к голодающему многодетному священнику у «россиян», которые «мимо не пройдут»?!.. Да все же с точностью до наоборот было: именно потому он и вынужден был зарабатывать мирским путем, что гнушался «грамотно вести себя» с паствой!

Рассуждать на тему, хорошо или плохо, что он идет в политику – странно. Мы все – в политике. Куда от нее денешься? Человек приходит в ЖЭК, а там «коммуналка» повысилась на 20 процентов. Или гречка исчезла в магазинах. Разве это не политика?

Дорогой «Джон», я так понимаю, что Вы на пути к принятию Православия.... Готовы ли Вы столкнуться с ложью, лицемерием, злобой, и всем остальным, что в Православии встречается так же, как и в любой другой религии или деноминации? Ждете ли Вы этакого земного рая, с большим количеством ладана и с правильной музыкой? Думаете ли Вы, что попадете сразу в рай, если будете полагать на себя крестное знамение медленно, помпезно и правильным образом - справа налево?

По сути, Доктрина-77 - это новая глава к запрещенной книге Гитлера. Глава с учетом новых реалий, с отказом от идей, которые однозначно осуждены, но с сохранением всех тех идей, что могут быть терпимы, с новой подачей стержня нации. Теперь это не превосходство, теперь это "инаковость".

Однажды в антракте зашла в гримёрную – поправить грим, причёску, платье… Взглянув в зеркало, увидела, что на меня смотрит совершенно незнакомая женщина, даже с другими чертами лица.

«А мне одна женщина добрая посоветовала… - так начинаются обыкновенно рассказы, повергающие священника в печаль. – Да нет, она ничего плохого не делает, – отвечают торопливо на предваряющий беседу скорбный вздох, – У неё и иконки дома, и кресты. Она молитовкой лечит. Хорошая женщина...»