Илья Аронович Забежинский

Но у меня же есть причина! – тут уже я срываюсь на крик, - У меня есть уважительная причина! Я недавно женился! У меня молодая жена! Я люблю ее. И я не могу, понимаете, не могу уехать сейчас от нее! Можете не писать мне никаких бумаг. Можете отчислить меня из Университета! Но я все равно не поеду!

Очень мне последнее время Церковь наша не нравится. Очень. Раньше вроде бы ничего была, а теперь совсем не то… Совсем, знаете ли. Да-а-а…

Я был когда-то гедонистом. Нет, ну, конечно, не я один. Гедонистов много. Не всякий, правда, знает, что он – гедонист. Живет себе человек, наслаждается. Ну, а как это называется, не знает. Мало ли слов на свете? Что касается меня, то я был гедонистом сознательным. Идейно состоявшимся был гедонистом. Во как!

Я, знаете ли, хожу по-простому обычно: джинсы, кофта, куртка, кроссовки или зимние ботинки. И вместо дорогого портфеля - сумка тряпочная, китайская. И вот стали мы как-то с товарищем моим наблюдать, что в архангельских кабинетах отношение какое-то несерьезное, ироничное даже, можно сказать. Все в костюмах сидят, один я в кофте.

Есть такая притча. Про доброго самаритянина. Этим самым добрым самаритянином чуть более месяца назад я предлагал стать очередному потенциальному инвестору, который в очередной раз отказался инвестировать в Мезенский Деревообрабатывающий Завод. - Ну, видите ли, все-таки есть достаточно много на свете мест, кроме Мезени, где вложения будут более оптимальны и менее рискованны.

- Апельсины! – кричит Ваня. - Апельсины! Давайте сорвем парочку! - и смотрит на нас. - Правильно, Ванек, - говорит Митя, - давайте сорвем! - Сорвать – значит украсть, - говорю я. - Ну, может, хотя бы один? Останавливаемся. Пытаемся украсть апельсин. Это непросто. Все апельсины с нижних веток уже украли до нас.