«Большую часть жизни я не целовал иконы». Священник Павел Островский — о гигиене, пандемии и жизни в соцсетях
Можно ли заразиться коронавирусом в храме, как принять новые санитарные правила и не поддаваться панике — эти и другие вопросы обсуждает на своем YouTube-канале священник Павел Островский, настоятель Георгиевского храма в поселке Нахабино Красногорского района Московской области.
«Правмир» поговорил с ним о том, как пандемия меняет жизнь россиян и может ли виртуальное общение заменить живое.
— Отец Павел, последняя прямая трансляция на вашем канале посвящена вопросам гигиены в период пандемии. Как вы к ним относитесь?
— Церковь всегда была на стороне медицины. Я считаю, что Бог устанавливает карантин, это Его прямое указание. Поэтому, конечно же, нужно соблюдать меры предосторожности, Церковь их всегда соблюдала и усиливала во времена оспы, холеры, чумы. Другое дело, что в России ситуация пока не столь критична.
Кстати, в нашем храме мы всегда принимали санитарно-гигиенические меры — протирали киоты, например. Сейчас еще предложено отказаться от целования икон и прочего, и мне кажется — это нормально.
Рассказы о том, что если ты причастишься, то не заболеешь, а уж тем более не умрешь, не соответствуют действительности. Заболеть и умереть можно по-разному.
И апостол Павел пишет: «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11:29-30).
Одно дело, когда я иду за Христом и Он для меня источник Жизни Вечной, а другое дело, когда я, предположим, решил стать крестным, а батюшка мне говорит: «Тебе обязательно нужно причаститься и исповедоваться». И вот я, не зная Христа, не рассуждая о причастии, иду к Чаше… Священнику впредь нужно думать, чтобы таким бездумным причащением не нанести в итоге человеку вред.
В храме можно и просто заразиться — больные могут оказаться среди прихожан. А можно заразиться не в храме. В России ежегодно умирают от туберкулеза — тяжелой, крайне заразной болезни — около 28 тысяч человек. Туберкулез в открытой форме очень заразен, и эти люди среди нас могут ходить, и мы об этом даже знать не будем.
Думают: «Мне не слабо приложиться к иконе»
— Сегодня от некоторых православных христиан можно услышать, что соблюдение норм гигиены — маловерие. Откуда это?
— Из-за того, что у людей существенный пробел в понимании православия. И по принципу «свято место пусто не бывает» этот пробел заполняется благочестивыми традициями и различными мнениями, многие из которых вообще не соответствуют нашему вероучению. У человека, например, появляется вера «в слабо»: мне не слабо приложиться к иконе. Это печально, потому что целование образов — это выражение почитания.
Кстати, я большую часть своей жизни вообще иконы в храме не целовал. Хотя и родился в церковной семье. Был такой печальный момент, много что казалось лишним, и поэтому я просто проходил мимо. А когда ко мне пришло почитание, я снова стал прикладываться к иконам, этим я выражаю свое почтение. При этом моя вера никак не изменяется, не становится ни сильнее, ни слабее.
И если я буду знать, что мое почитание может соблазнять каких-то людей, я, безусловно, пойду этим людям навстречу. Об этом пишет апостол Павел: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8). А дальше у него звучит вот какая мысль, попытаюсь передать ее через более понятные реалии. Если ты и правда понимаешь, что мясо не приближает и не отдаляет нас от Бога, ты понимаешь силу свободы, воздерживаешься от всего того, что мешает тебе в вере, — то ты спокойно можешь его съесть. Но если твоя свобода соблазняет брата, как пишет апостол Павел, ты не будешь есть мяса. Потому что брат во Христе гораздо важнее, чем твоя свобода.
Поэтому, если человек причащается Святых Христовых Тайн и верует, что Господь его сохранит и ему не нужно протирание лжицы, то замечательно. Но если он знает, что какие-то братья и сестры, за которых Христос тоже умер на Кресте, соблазняются, переживают, то нужно помочь им устранить соблазн.
Священник Павел Островский на богослужении. Фото: instagram / pavelostrovski
— А как вы отвечаете тем, кто в резко негативной форме пишет и говорит, что вы собираетесь в храмах, причащаетесь, значит, распространяете вирусы?
— Я людям объясняю, что если бы в России каждый день заболевало по несколько тысяч человек, люди умирали, то, конечно же, нужно было бы еще больше снизить риски заражения. Например, служить на улице. То есть найти такие компромиссные варианты, чтобы и правда не способствовать распространению тяжелой болезни.
Но пока этого нет. И нам нужно успокоиться. У нас есть проблема, и мы должны ее профилактическими способами решить. Правильно закрыть границы, помещать на карантин всех, кто возвращается из-за рубежа, а также всех заболевших и тех, с кем они общались.
Но закрывать храмы, когда у нас открыто метро, вокзалы, гипермаркеты, было бы странно.
— Сегодня информация из разных источников так и льется. Как людям разбираться в услышанном, чтобы, с одной стороны, знать, что происходит, с другой — не паниковать?
— Есть официальные источники: Роспотребнадзор, Минздрав. У них просто информация, которую необходимо донести до каждого гражданина Российской Федерации. А принцип выбора сюжетов, скажем, на телевидении совершенно другой. От рейтинга, количества просмотров зависит стоимость рекламы, а телевидение — вещь дорогая, соответственно, в эфир будут пускаться те сюжеты, которые привлекут больше внимания, которые у всех на слуху.
Я активный пользователь интернета с более чем двадцатилетним стажем, и даже в ту пору, когда я начинал, телевизор называли «зомбоящиком». Считаю, что люди, которые серьезно фильтруют информацию, должны ограничивать себя в плане информационного шума, в конце концов, включать голову и анализировать ситуацию самостоятельно, а не воспринимать навязанную экспертами точку зрения. Экспертов, кстати, чаще приглашают не из тех специалистов, которые дадут правильную, но «скучную» информацию, а из тех, кто умеет говорить ярко, пусть и не очень профессионально.
Можно, например, в программу, посвященную православию, позвать профессора, богослова, который очень четко расскажет вероучение, но это будет гораздо скучнее, чем если позвать яркого, хлесткого на слова и умеющего ловить хайп «медийного» священника. И к последнему обратятся потому, что его ответы будут более «жареные», хотя и нельзя сказать, что всегда верные.
Я знаю, как это все работает, и понимаю, что если я сейчас у себя в инстаграме, где у меня довольно много подписчиков, начну поднимать темы прививок, грудного вскармливания, преимуществ домашнего или школьного обучения, (не) перевода богослужения с церковнославянского на русский, количество просмотров просто взлетит… Но я не хочу таких методов!
«Я веду блог ради далеких от Церкви людей»
— Сейчас многих переводят на удаленную работу, и наверное, ни у кого уже не возникнет сложностей с виртуальным общением. Ведь мы и так постоянно сидим в соцсетях.
— Здесь я занимаю довольно радикальную позицию: я не считаю общение через соцсети полноценным. Ты можешь договориться по интернету с человеком, но потом с ним встретиться и пообщаться лично. Или, бывает, ты уже знаешь хорошо человека, тогда можно дополнять личное общение сетевым. Мы же знаем примеры прошлых веков, когда человек общался со своим духовником сначала вживую, а потом — и через переписку.
Но сегодня, когда мы почти полностью заменили реальное общение на виртуальное, думать, что оно полноценное, — ошибка.
В какой-то момент я понял про себя, что я реально сумасшедший — потому что торчу в смартфоне, а не на улице.
И стал себя ограничивать, стараюсь каждый день гулять. Заметил, кстати, что в последнее время гуляет больше людей, пусть и разъединенно.
Я бы рекомендовал, даже когда не будет карантина, выходить на улицу вместо того, чтобы с кем-то общаться по социальным сетям. Наша душа нуждается в том, чтобы мы просто прошлись пешком, подышали свежим воздухом, посмотрели на живую природу. Ничего страшного, если мы не будем каждый день прозванивать всех своих знакомых или просматривать все социальные сети. Ведь когда не существовало телефона, общение было гораздо более качественным, хотя меньшим количественно.
Священник Павел Островский. Фото: instagram / pavelostrovski
У многих есть своя семья, на общение с ней нужны, в том числе, и внутренние силы, которые мы тратим на соцсети. Мы постоянно говорим слова — «поделиться в соцсетях», но когда ты постоянно чем-то делишься, ты же от себя отделяешь, отрываешь, не сохраняя.
— Интересная мысль…
— Недавно я задал преподавателю МГУ им. Ломоносова вопрос: «Уровень абитуриентов снизился или вырос за счет того, что мы живем в мире информационной доступности?» Он ответил, что уровень абитуриентов упал. И мне кажется, это касается не только студентов, но и взрослых людей.
Вроде бы информации в переизбытке, но почти никто не читает Священное Писание, никто о нем не рассуждает, самостоятельно не анализирует. Это касается многих воцерковленных. Одно дело, когда ты сам прочитал и подумал, а другое, — когда посмотрел чью-то видеопроповедь, но сам почти ничего не анализировал.
Слушая рассказы родителей, которые были верующими уже в Советском Союзе, и общаясь с некоторыми священниками, которые служили в советские времена, я делаю вывод, что тогда прихожане были другими, им интересно было познавать. А сегодня у нас молитва по соглашению, цветочки от Матронушки — и глубже мало кто погружается.
— Для чего тогда вы ведете активную интернет-жизнь, онлайн-трансляции и так далее?
— Я все это делаю исключительно ради далеких от Церкви людей. Мой подход всегда был принципиально миссионерским. Если глубоко воцерковленный человек, выбирая между пророком Божьим Исайей и священником Павлом Островским, выбирает священника Павла Островского, то я хочу поздравить его: он сошел с ума! Очевидно же, что Божье слово принесет ему гораздо больше пользы, чем слова какого-то отца из интернета. Хочу заметить, что я сам не читаю православные блоги, поскольку не вижу для себя в этом никакой пользы.
