Как говорить о Христе семьям с детьми-инвалидами
Настоятель храма Казанской иконы Божией Матери с. Пучково Наро-Фоминского р-на М.о. протоиерей Леонид Царевский
Доклад на 16 Рождественских образовательных чениях
«…не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?» (Иак.2:5)
«И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Мф. 25:40)
Дорогие братья и сестры!
Строго говоря, мой доклад должен быть предложен несколько иной аудитории. Находящиеся здесь, думаю, прекрасно ориентируются в проблемах семей с детьми-инвалидами. Скорее профессиональным миссионерам, приходским священникам необходимо пройти курсы коррекционной педагогики, ознакомиться с особенностями восприятия мира Божьего людьми с так называемыми «ограниченными возможностями».
Вообще, миссия Церкви заключается в спасении людей, приобщении их ко Христу-Спасителю. Поэтому, главным делом миссии является проповедь Евангелия, научение вере: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел (по-славянски – заповедах) вам» (Мф. 28:19-20).
Если толковать эти слова Христа упрощенно, по-протестантски, то мы можем решить, что нельзя, например, крестить младенцев, так как они не могут понять вероучение. В подобном же состоянии могут оказаться и многочисленные инвалиды, воспринимающие действительность не так, как «нормальные» миссионеры.
Но суть христианской проповеди не в передаче некой «суммы знаний», а в том, чтобы подготовить почву для встречи человека с Богом. Даже если мы вдохновим кого-то словами Евангелия, а потом проявим холодность и безразличие, это может послужить большим искушением для человека. Ведь известно множество случаев ухода людей из Церкви, когда они натыкались на противоречие дел и слов. Известные слова из послания ап. Иакова: «Вера без дел мертва» имеют в виду не только недейственность веры, но и умаление, убивание ее при отсутствии дел.
Опять-таки, по протестантскому пониманию, «не нужны посредники». И действительно, известно немало случаев Богоявлений не только из Священного Писания. Один наш слепоглухой прихожанин на Пасхе в Иерусалиме первый «увидел» схождение Благодатного огня. Но Христу угодно было распространять Евангельскую проповедь через Своих учеников-апостолов и их преемников. Как одному подвижнику ангел сказал: «Ты – человек, от человеков и поучайся». Научить можно через слово, через личный пример и через любовь.
То, что по причине ограниченного восприятия научаемого, нельзя передать словом, может быть усвоено иным образом. Многие известные миссионеры, еще не зная языка, завоевывали авторитет тем, что заботились о тех, кого просвещали, лечили их, помогали во всем. И христианская проповедь воспринималась уже, как продолжение этой заботы. (Хотя, для многих, как известно, кроме гуманитарной помощи ничего более не нужно).
Нынешний, как бы выразились политики, «электорат», к которому обращена деятельность Церкви, мы можем поделить на три части: а) воцерковленные, б) крещеные невоцерковленные и в) некрещеные сочувствующие. Причем, что интересно, две последние категории, практически, едины, особенно же, когда речь идет о нуждающихся в той или иной помощи.
Понятно, что большинство проблем воцерковления инвалидов зависит от конкретных диагнозов, от состояния интеллекта и проч. С одними возможны систематические занятия, с другими – нет; одних легко причащать в храме или на дому, других, в виду психических или физиологических особенностей – почти невозможно.
Что интересно: хотя инвалиды, как и другие болящие люди, в среднем, более чутки духовно, нежели основная масса, но, в то же время, они тоже очень по-разному относятся к вере. Вообще, как бы ни был затруднен контакт с этими людьми, всегда остается некая сердцевина в человеке, не зависимая ни от кого, свободно изъявляющая свою волю: либо принятие, либо неприятие вещей духовных.
Вот что говорит иеромонах Мелитон (Присада), окормляющий Сергиево-Посадский интернат для слепоглухонемых детей: «У слепого ребенка, тем более слепоглухого, ограниченное восприятие мира. Но ему дана возможность более тонко чувствовать свою внутреннюю духовную жизнь, а потому и путь к святости для него не так сложен. Вспомните, как много в истории Церкви было святых из числа людей с ограниченными возможностями… Предрасположенность к святости есть у всех. Но у малышей из этого интерната на пути в рай гораздо меньше препятствий, нежели у обычного человека…» (иером. Мелитон, «Фома»).
В книге «Слово сквозь безмолвие» ее автор, Николай Дилигенский, человек с глубоким аутизмом, рассказывает:
«Отношение к религии. Этот вопрос для меня важен и в то же время неясен. Очень я заинтересовался христианством и Христом, когда был еще маленьким. Отец дал мне учебник для 5 класса по истории, там было несколько слов о каких-то сектах. И так я впервые узнал о христианстве. Почему-то я понял, что это что-то важное… Я показал отцу эту страницу и попросил рассказать, и он рассказал и почитал Евангелие. Для меня это был интерес не к религии как таковой. Мне не очень понятно, что такое верить в Бога, и есть ли для этого какие-то основания. У меня был взгляд на мир скорее материалистический, но я чувствовал, что за этим стоит какая-то высшая сфера человеческой жизни, что это, может быть, самое важное, что люди про себя смогли узнать.
… Ужасно мне не понравилось, когда мы были в гостях у М. П., и вся его семья перед обедом читала молитвы, причем видно было, что девочкам это делать не хочется, и они делают это только из страха перед отцом. Это производило впечатление отталкивающее. Если бы я и мог обратиться в веру, то не с таким жестким и нетерпимым учителем. Тем не менее, его рассказы о религии, его мысли были мне чрезвычайно интересны, я очень много от него узнал важного.
А еще я благодарен М. П. за то, что он внушал мне чувство человеческого достоинства. Для родителей я был ребенком, которого они любили и хотели помочь. М. П. видел во мне человека с обязанностями».
Что же Церковь может реально сделать для этих людей?
Понятно, что главный акцент должен быть именно на заботе о них. Отец Андрей Лоргус, окормлявший самый большой психоневрологический интернат в Европе (в Москве, на ул. Днепропетровской): «Главное – что мы просто им служим, помогаем жить, хоть немножко. Мы их не вылечим, не исцелим. Но Церковь есть лестница в Царство Небесное, и мы такую лестницу помогаем строить в их душах».
При интернате действует домовый храм мч. Трифона. Члены группы милосердия учат своих подопечных основным молитвам, крестному знамению, устраивают праздники на Рождество и Пасху, могут покормить, погулять, а главное – просто общаются с ними.
В возрождающейся Русской Церкви уже существует определенный положительный опыт в этом отношении. Приведем несколько примеров:
В Минске приход храма «Всех скорбящих Радость» организовал мастерские для людей с умственными и физическими ограничениями. При храме действуют типография, столярная, швейная и свечная мастерские. Их ежедневно, кроме выходных, посещают около 60 инвалидов с ДЦП, синдромом Дауна и другими нарушениями. Здесь они остаются на весь рабочий день, их кормят обедом. Храм платит им небольшое пособие.
Иконописец Александро-Невского собора Нижнего Новгорода Николай Сметанин каждое воскресенье после литургии собирает пожертвования для детей-инвалидов из интерната. Собранные средства идут на то, чтобы вывозить детей в паломнические поездки, на проведение праздников, подарки, гостинцы. При интернате планируют построить храм, куда можно было бы приводить и самых тяжелобольных детей.
Недалеко от Минска, в селе Тарасово, при храме Рождества Богородицы действует Дом социального служения для детей с умственными и физическими ограничениями. Он принимает ребят группами по 14 человек на 15 дней. Мамы в это время могут уехать или просто передохнуть. С детьми занимаются педагоги по специально разработанным программам. Главная цель занятий – максимально подготовить ребят к самостоятельной взрослой жизни.
Московская Епархия совместно с Минсоцзащиты МО ежегодно проводит акцию «Согреем детские сердца верой и любовью». Во всех благочиниях священнослужители и миряне посещают детские дома, интернаты, реабилитационные центры. С детьми – сиротами и инвалидами проводятся беседы, устраиваются концерты, экскурсии в храмы, подарки…
В некоторых храмах устраиваются специальные литургии для больных (Подольский собор, у нас в Пучково на Светлой седмице).
Все это замечательно, но это «капля в море» и, принципиально, никаких проблем не решает. Не многие приходы занимаются подобной деятельностью. Либо – это лишь отдельные «широкомасштабные акции».
К тому же, нередко встречается и противодействие со стороны некоторых членов Церкви. Один священник отказал освящать центр реабилитации, т. к. «это не богоугодное дело, нечего этих детей реабилитировать, надо нести свой крест». Или говорят, что это беснование, отказывают причащать, отправляют на отчитку. Часто бывает, что служащие храма и прихожане не умеют отличать плохое поведение ребенка от проявлений психических нарушений, делают замечания и даже выставляют из храма. В одном монастыре, находящемся на соседней территории с больницей, закрыли калитку, чтобы дети-колясочники не мешали монахиням.
Когда в уже воцерковленной семье появляется больной ребенок, то, как правило, совершенно нарушается нормальное течение церковной жизни: оно подчиняется больному и особенностям его заболевания. (Конечно, меняется и вся социальная жизнь семьи). В результате, часто церковная жизнь совершенно расстраивается, начиная с мелочей (скажем, у ребенка-аутиста мания по выливанию масла из лампадки или святой воды из любых емкостей) и кончая невозможностью быть полноценно на службе, исповедоваться и т. д., не говоря уж об участии в приходских мероприятиях.
В нецерковных же семьях многие приходят к Богу как раз благодаря болезни детей. Но, конечно, эти родители не имеют возможности многое знать, не имеют времени читать, регулярно исповедоваться, спросить о чем-то священника и проч. И еще надо иметь в виду, что во многих случаях ребенок-инвалид воспитывается без отца.
Для полноценного окормления семей с детьми-инвалидами, необходима помощь повсеместная и постоянная.
Кто-то должен помогать добираться до храма, заниматься ребенком в храме, или остаться с ребенком дома и отпустить маму в храм. Можно помочь провести именины и другие праздники. Братья и сестры болящих детей, если они есть, также испытывают дополнительные трудности, родители часто вынуждены жертвовать их интересами, им может не хватать внимания, любви. Для них тоже нужна помощь. Хотя, опыт показывает, что в такой ситуации несколько детей – гораздо лучше, чем один. Выйдя из младенческого возраста, они реально облегчают жизнь родителям, выводят больного ребенка на общение, а всю семью – из изоляции. С ними родители имеют те обычные родительские радости, которых были бы лишены с одним больным ребенком (от него радость тоже бывает, но она иного рода). Для самого ребенка-инвалида неоценима польза от общения с другими детьми, он учится хоть как-то заботиться о них, а не считать себя «пупом земли», которому все всё должны (эта опасность часто подстерегает).
Итак, желающие быть миссионерами, а любой более-менее здоровый член церкви призван благовествовать веру, не должны проходить мимо огромного количества прихожан, которых не часто видно, из-за того, что они вынуждены сидеть по домам или интернатам. Те, кто уже что-то делают, пусть продолжают, ничего нового им я сказать не могу. Те же, кто не имел раньше в виду эти проблемы, да согреют свои и детские сердца верою и любовью не только в разовых акциях, но и в реальной деятельности для тех, кого Господь послал нам для нашего же спасения.
Выражаю благодарность матушке Людмиле Царевской за большую помощь в подготовке материала.