Жизнь
Фото: Ефим Эрихман
Фото: Ефим Эрихман
«Если хочется роптать — ропщите. Если хочется кричать — кричите. Главное — не сдавайтесь и не думайте, что все кончено». Отец Иоанн уверен, что главное — не соучаствовать в зле. Иеромонаху Иоанну (Гуайта)  26 ноября исполнилось 60 лет.  

«Я не теряю последней надежды»

— Мы должны принимать происходящее со смирением, но ощущение отчаяния и беспомощности таково, что смириться нет никаких сил.

— Есть испытания, которые явно не от Бога. Есть испытания, которые от темных сил, от дьявола, да и довольно часто злодеяния — это просто результат человеческой злости, греха. В любом случае зло мы точно не должны принимать. Наоборот, мы должны бороться против него. А уж не роптать… в иных ситуациях почти невозможно.

Иногда мы себе представляем христианскую веру не совсем правильно. Это ведь не какой-то идеал невозмутимости, апатии. Когда Христос на кресте кричал: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» — это больше, чем ропот.

Есть ситуации, когда невозможно смириться с происходящим. И тогда раздается этот вопль сомнения, непонимания, смущения.

Нам невозможно принять эти обстоятельства, и мы имеем полное право об этом заявлять и даже кричать, как Он кричал на Кресте. 

Суть не в том, роптать или не роптать, а в том, чтобы четко разделять добро и зло. «Не убивай» — это заповедь, а не факультатив, одна из основ веры, данная Богом Моисею. А Христос тоже дал нам заповедь на этот счет: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими».

— Как тогда действовать? 

— Прежде всего, христианин должен исключать любое насилие в той мере, в какой это от него зависит. В том числе вербальное. В том числе психологическое. Каждый из нас довольно много определяет вокруг себя. Мое окружение во многом зависит от меня лично. Если я распространяю мир вокруг себя, в конце концов этот мир и будет. 

Но не участвовать в насилии мало. Не зря в XIX веке известный доктор Гааз говорил «спешите делать добро». Наша борьба в этом.

Что же касается бегства, то сам Господь сказал ученикам: «Когда вас будут гнать в одном городе, бегите в другой». Так написано в Евангелии. Если нас принуждают делать что-то несовместимое с христианской нравственностью, тогда, может быть, надо бежать.

— В последние полгода сколько было самоорганизации для помощи беженцам! Но глобально это не помогло.

— Да, понимаю… Я в своей жизни не помню, когда настолько остро ощущалось бы торжество зла. Самое ужасное, конечно, это гибель людей, а потом уже разрушения. Многие перестали различать правду и ложь. И здесь слово Божие очень четко говорит: «Наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу». Вот это и есть потеря ориентиров. 

Господь много об этом говорит. Я думаю, что это именно призыв к нашей вере. К тому, чтобы, несмотря на ужасные обстоятельства, отличать добро от зла. 

Меня часто спрашивают, не смущает ли меня весь этот ужас. Конечно, я в состоянии полного смятения. И все же я вспоминаю слово Божие и не теряю последней надежды. Хотя надеяться все труднее. То, что мы переживаем в эти дни, ужасно. Это испытание самой сердцевины нашей веры.  

«Мне не терпится вернуться в Москву»

— Каждый человек — индивидуален, но сейчас любой из нас словно лишен субъектности. Мы как песчинки в круговороте, от нас ничего не зависит. 

— От нас зависит многое. Мы находим в Евангелии от Иоанна слова о жутких преследованиях, которые наступают для всех верующих. В Евангелии от Матфея написано, что восстанут дети на родителей, брат предаст на смерть брата, отец сына. Увы, это то, что мы сегодня видим каждый день.

Но здесь же Господь говорит: будете ненавидимы всеми за Имя Мое, но претерпевшие до конца спасутся.

Я уверен, выход есть. Даже и в политической жизни, в международных отношениях остались ресурсы, которые были не до конца использованы. 

А каждый из нас может только одно: не сдаваться. Не думать, что все кончено, что все равно не выживешь и делать нечего. Такой ступор, духовный паралич и есть настоящая трагедия. Именно когда человек находится в эпицентре зла, он призван к тому, чтобы верить в добро.

Сколько было христиан, братьев и сестер наших — из духовенства, из мирян — которые даже в лагерях не только не теряли надежды, но и активно помогали ближним. 

— Многие говорят сейчас о лагерном опыте. Это что, последние времена?

— Даже сам Христос говорил, что никто не знает, когда будут эти последние времена. В каждую эпоху люди были уверены, что вот-вот грядет Страшный Суд. К сожалению, все повторяется, в том числе и ощущение последних времен. Это, конечно, не они. 

Вернее так: любое время есть последнее в истории христианства. Мы не знаем, когда наступит конец, но знаем, какие вопросы нам будут заданы. Алкал я, а вы меня накормили? Я жаждал, а вы меня напоили? Я был в темнице, а вы меня навестили? То есть опять-таки мы возвращаемся к вопросу делания добра и неучастия в зле.

Поэтому я думаю, что каждый из нас все равно может сделать очень много. И это не наивность, а призыв к каждому верующему. Не унывать. Если хочется роптать — ропщите. Если больно — кричите. Но не сдавайтесь до конца, не думайте, что выхода нет. Хотя, когда вокруг царит мрак, доказать этого вроде бы невозможно.

— Пусть не последние времена, но дано ли нам их пережить?

— Ну кто же знает. Сейчас мы здесь, а будем ли через час?

Наше время предваряет какие-то серьезные изменения. Когда все это, дай Бог, закончится, мир станет другим. Мне, например, как европейцу, хотелось бы, чтобы не было противопоставления России и Запада.

Я глубоко убежден, что не может быть России без Европы, а Европы без России.

Возможно, то, что мы переживаем, позволит не нарушить, а восстановить эту связь. Но каким образом и какой ценой? Не могу сказать. 

— Вы сейчас в Италии, наверняка соотечественники спрашивают, стоит ли возвращаться.

— Мне не терпится обратно в Москву. Я нахожусь в Италии всего неделю. У меня очень пожилые родители, и я хочу почаще бывать с ними рядом. Я принял решение приехать, но думаю, что через неделю вернусь, если все будет нормально и можно будет пересечь границу. 

Все здесь недоумевают, что же в России происходит, как такое стало возможным. У меня нет ответа. Как христианин и как клирик я задаю себе очень серьезный вопрос: не поражение ли это всей нашей христианской педагогики? Вот уже 35 лет наша Церковь живет в условиях полной свободы, мы строим храмы, монастыри, духовные школы. А сейчас выясняется, что люди абсолютно неспособны различать добро и зло. Мне вспоминаются слова из Евангелия: «наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу». Это полная потеря нравственных ориентиров.

Но лично для себя уверен, что мое место как пастыря и как христианина сейчас в Москве. Потому что многие люди в смущении, в смятении и часто советуются по телефону, по мейлу, по вотсапу. И дай Бог, чтобы я мог вернуться и чтобы это все закончилось как можно раньше и как можно безболезненнее. 

Это самое серьезное мое переживание и главная моя надежда. Чтобы это все закончилось как можно раньше. 

Фото: Татьяна Никитина

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Материалы по теме
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.