На конференцию были приглашены эмигранты из разных стран, среди них были и мы. Программа была составлена интересно и мы с радостью приняли это приглашение. Увы, небесные силы распорядились иначе и в последнюю минуту мы были вынуждены остаться в Париже.
Ксения и Никита Кривошеины написали приветствия к Конференции, которые были прочитаны директором ДРЗ — Виктором Александровичем Москвиным.
Крещение огнем в пятилетнем возрасте
Дорогие друзья!
Огромная благодарность Виктору Александровичу за вынужденно не реализовавшееся приглашение и за согласие ословесить эту страничку. Благодарность Наталии Димитриевне Солженицыной и Дому Русского Зарубежья — этот дом хоть и «зарубежья», давно стал нам родным.
Считать ли его основателя, Александра Исаевича — эмигрантом? Вынужденным, не добровольным — да. Так что его участие в войне могло бы стать одной из тем обсуждаемых на этом собрании: особенно причины, по которым он не смог дововевать до победы и отпраздновать 9 мая 1945 со своими однополчанами. А ведь солдат и офицеров, также, как и Солженицын, лишенных этого счастья — было очень много.
Хоть до ветеранова возраста мне в свои 81 год жить и жить, я бы мог попробовать рассказать своим голосом о начале Второй войны, бегство из Парижа, артобстрелы в деревне Шабри. Там от них вместе с нами прятались в лесу и Михаил Осоргин, Татьяна Бакунина, семья Угримовых, будущих «Невидимок», Софья Вяземская, жена полковника французской армии Андрея Вяземского. Это крещение огнём в пятилетнем возрасте мне сильно запомнилось.
Помню и воскресное утро 22 июня 1941. Как всегда включённый ламповый приемник, буквально вопли Геббельса, отец кидается к телефону, почти сразу звонок, я открываю, немецкие офицеры с пистолетами, отца, на моих глазах, как и многих парижских русских арестовывают и помещают в Компьенский лагерь. Там он встречает Фудаминского и других будущих сопротивленцев, через них его знакомят с матерью Марией ( Скобцовой).
После выхода из Компьеня начинается участие Игоря Александровича в «Православном Деле», основанном матерью Марией. Моя мама взяла меня с собой на улицу Лурмель, теперь эта улочка Мэр Мари. Я отчетливо помню время, проведенное в келье будущей святой, сила её облика и присутствия запечатлелись у меня навсегда.
Яркое радиовоспоминание зимы 1943 года, Московское, не глушимое в Париже радио играет новый гимн, родители оторопели и постарались мне объяснить, что это означает.
Мне бы хотелось рассказать подробнее и о том, как Игорь Александрович оказал немалую помощь Союзному командованию благодаря майору вермахта Вильгельму Бланке, ныне почитаемому в Германии, расстрелянному германским военным трибуналом в 1944 за измену родине. Он добровольно и безвозмездно вызвался передавать всё, что знал, работая в штабе германской армии во Франции — ради быстрейшего поражения национал-социализма.
Он последовал доктрине Церкви не выполнять заведомо преступных приказов, а исходить из евангельских критериев добра и зла. Ему это стоило расстрела, в последнем слове он изложил свои мотивы.
Игорю Александровичу это стоило — 11 дней пыток в парижской гестапо в ледяной ванне и более года в Бухенвальде и Дахау, где он подвергся пыткам и откуда его полным дистрофиком освободили Союзники.
В день Победы все церкви Парижа долго били в колокола. Фейерверк радости, братание с англичанами, с армией Леклерка, с чёрнокожими американцами. Нам с мамой грустно у нас нет никаких вестей от Игоря Александровича.
Фасады украшены четырьмя флагами государств победителей, замечаем, что немало домов, на которых советский флаг отсутствует… В эти дни возвращается в Париж молодой князь Константин Андроников, ставший позднее гениальным переводчиком де Голля, Помпиду и Жискара, известным православным богословом и литургистом.
Он оказал мне честь считать меня своим другом. У него появляется провидческое наитие: с помощью домашних сподручных красителей и простыней он изготовляет несколько русских триколоров и вывешивает на своём доме. Константин Андроников уже тогда мечтал и как бы предвидел будущее: то что было дано Ксении и мне увидеть 31 декабря 1991 — победу России, когда ровно в полночь, был спущен пролетарский красный стяг с купола Дворца советов Кремля и поднят на его место Русский флаг.
лагерная косынка матери Марии (Скобцовой)
В 1947 году родители со мной едут в СССР. Но там возникает тяжелый довесок к германской побывке 44-45 годов: в 1951 Особое совещание при МГБ СССР приговаривает отца к 10 годам ИТЛ за «сотрудничество с международной буржуазией» (работа на британскую разведку и… не гибель в нацистских лагерях). Зато было пребывание в Марфино, начало дружбы с Александром Исаевичем и Львом Копелевым.
А после выхода из Озерлага, Тайшета, отцу удаётся с середины 60х годов (как только возникла возможность) он приступил к теме ёмкой и отдельной, к делу, как бы отменяющему его послевоенную наивность: в Огоньке, в Госполитиздате, в Советском писателе, совместно с Натальей Калма, в ВГБИЛ он как можно больше стал рассказывать о матери Марии, о Вильде и Левицком, о Радищеве, о Николае Вырубове, о Вике Оболенской… То есть после войны продолжилось, дело начатое им в 1946 году, к которому присоединилась и мама, — это издание в Париже «Вестника русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции».
Работа отца была перенята, вопреки всякой статистической вероятности, Ксенией Кривошеиной, создателем самого полного сайта посвящённого матери Марии и русскому Сопротивлению во Франции, автору нескольких книг о ней, на обоих языках и вскоре выпускаемой монографии.
Н.И.Кривошеин, Париж
Об истинной победе над злом
Дорогие друзья,
Я сожалею, что обстоятельства помешали нам с Никитой присутствовать и приветствовать всех вас воочию. Мне хотелось рассказать вам о деятельности христианского немецкого Сопротивления во время войны, о так называемой «Белой Розе» и, конечно поделиться последними новостями которые касаются выхода моей книги о матери Марии (Скобцовой)в издательстве ЭКСМО.
Благодаря советской пропаганде до недавнего времени в России существовало мнение, что Сопротивление во время войны 1941–1945 годов было исключительной прерогативой коммунистического подполья. Знания о «другом» Сопротивлении всячески замалчивались, потому как эти группы в Европе были сформированы людьми, далекими от коммунистической идеи.
Русские-французы и русские-немцы, верующие христиане любили свою родину и хотели освободить от Гитлера не только Германию, но и завоеванный им мир. Национал-социалистическая доктрина расового превосходства немецкого народа была известна еще до войны. Кто бы мог думать, что она окажется живучей и что идеи чистоты высшей расы до сих пор будут смущать умы.
Я счастлива, что приглашение на эту Конференцию оформлено фрагментом лагерной косынки, вышивки матери Марии «Победа над злом», которую она изготовила под приближающиеся звуки артиллерии. Она и ее солагерницы ждали освобождения, а косынка стала символом этой Победы. И то что мать Мария отдала себя «за други своя» войдя в газовую камеру, она конечно победила зло и воскресла из мертвых. Как не воскликнуть в эти Пасхальные дни — Христос Воскресе!
Книга, которая должна выйти в начале июня, составляет около 800 страниц. Вероятно это будет наиболее полная биография матери Марии. Задумывалась она не как научное академическое издание, а именно для широкого читателя, который может быть никогда не слышал этого имени.
Книга снабжена фотографиями и цветными вставками её живописных работ, удалось найти и неизвестные биографические материалы, пригласить к написанию статей нескольких специалистов. Их тексты помещены в отдельном разделе, как и архивные материалы. Не мне судить, насколько наш коллектив справился с поставленной задачей, но могу сказать, что книга творилась с любовью и большим тщанием. Мне очень хотелось как можно шире рассказать о времени и людях, окружавших мать Марию, о России, которую мы все потеряли, о Европе, которая формировала не только её, но и весь Серебряный век. Профессор Жорж Нива так определил значение матери Марии:
«Лиза Пиленко, Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, мать Мария… личность парадоксальная, многосложная, вызвавшая острые споры, но и цельная, дошедшая до конца, осуществившая себя в мере, редко кому дарованной…
Она полностью принадлежит ХХ веку. Её гордая и смиренная, вечно алчущая душа искала свет в той „европейской ночи“, о которой пел скептик и трагик Владислав Ходасевич. Она добровольно погрузилась в эту ночь тоталитаризма, пыток, холокоста, в её неминуемую тьму.
Судьба матери Марии присоединилась к судьбам миллионов жертв. Она вписывается в мартиролог века и в мартиролог поэзии рядом с Целаном, Мандельштамом, Цветаевой, Ахматовой, Шаламовым и многими другими».
В названии книги есть подзаголовок «Святая наших дней». Эти слова произнес митрополит Антоний Сурожский: «Мать Мария — святая наших дней и для наших дней, женщина из плоти и крови, получившая Любовь Бога, которая бесстрашно смотрела в лицо проблемам нашего века <…>, ее духовное значение будет для нас все возрастать по мере того, как и мы начнем понимать последний смысл Любви воплощенной и распятой».
Желаю всем любви, прощения и истинной победы над злом, о котором много размышляла замечательная и яркая личность святая Мать Мария (Скобцова).
Ваша Ксения Кривошеина
