Православный междусобойчик и жизнь
«Отделять ли исповедь от причастия», «как сделать катехизацию более доходчивой», «переводить ли богослужение на современный русский», «григорианский или юлианский» – вот это, я думала, актуальная повестка дня православной жизни в России. Вот где идут жаркие баталии и ломаются копья.
За рамками конфессии существует спор о том, что для России, например, был бы удачней выбор католицизма или протестантской конфессии, а контраргумент, что православие – единственно возможный для нашей страны выбор.
Думала я так до тех пор, пока не устроилась работать в библиотеку. И поняла, что баталии – это маленький междусобойчик, а вокруг бушует жизнь, в которой многие люди ничего не знают о христианстве. Совсем ничего.
Речь не о маленькой библиотеке в глухой деревушке, куда в месяц заходит парочка школьников. Нет – я говорю о крупной библиотеке в большом городе. О библиотеке, где чудесные сотрудники ежедневно проводят просветительские мероприятия на высоком уровне. Рассказывают о художниках, писателях, о физиках и геологах, приглашают пушкиноведов и музыкальных критиков, показывают видеозаписи известных оперных постановок.
То есть всячески читателей образовывают.
По статистике 70 или даже 80% жителей страны идентифицируют себя с православием. То есть понятно, что далеко не все приступают регулярно к таинствам, но как-то думалось, что самое основное люди знают. Оказалось – нет.
А вы помните притчу о блудном сыне?
Особенно убедилась я в этом, когда несколько раз рассказывала читателям о православной иконографии. До этого – был опыт с аудиторией церковной, в том числе детской. И даже с детьми было гораздо проще, чем с моей новой аудиторией. Школьники на занятиях могли строить богословские предположения, размышлять об исихазме. Поэтому я оказалась не готовой к тем вопросам, которые услышала.
Описываю иконографию Рождества: «Вот внизу – святой праведный Иосиф. Показываются его сомнения…» Слышу вопрос из зала: «Сомневается, что ребенок не его?» Вопрос без издевки, совершенно искренне, задает светловолосая дама лет пятидесяти пяти. «Конечно, не его», – растерянно отвечаю я. «Так чего ж сомневается, если это известно?» – дама удивленно разводит руками.
Избалованная школьниками, которые с полунамека понимали сложные объяснения, сами приходили к важным выводам, с этой аудиторией я чувствую себя ученицей, плохо выучившей урок.
«Помните, как старший сын в притче о блудном сыне…» – говорю и вижу, что нет, не помнят. То есть не знают. И я уже забываю, а чего это вдруг заговорила о старшем сыне, и начинаю пересказывать притчу. И так в каждом моменте – приходится вспоминать сюжетную канву библейской истории. Самые важные, основополагающие моменты. Факты биографии земной жизни Спасителя.
Причем готовы узнавать. Слушают внимательно, с интересом. Спрашивают…
Потом оказывается, что некоторые слушатели иногда бывают в храме.
Без агрессии, но вне контекста
Высокомерного «не знают своей веры» – не будет. А удивленное – да. Мы, православные, что-то делаем не так? Откуда такое незнание? Понятно, если человек не верит, не воспринимает всерьез, и прочее. Но вот так, полностью оказаться вне контекста в стране, где огромный пласт культуры связан с христианством? Пушкин, Достоевский, Левитан. О православии рассказывает архитектура храмов на улице, да, наконец, какие-то сюжеты по телевидению.
Та же библиотека выписывает журнал «Фома», например. Его читают, но несколько человек – одни и те же. Наверное, потому, что журнал «для сомневающихся». А их, видимо, совсем немного.
Иногда сталкиваешься с агрессией в адрес Церкви. Как правило, это пожилые мужчины.
«Развели тут поповщину, они ж народ только дурят», – сердится худенький дедушка с неожидаемой от него агрессией и показывает на стойку с журналами, где, кроме названного «Фомы», еще, например, «Наука и религия».
Иногда, редко, вызывают на дискуссию читатели, которые, что называется, знают матчасть. «Вас с Пасхой поздравлять? Я сам неверующий. Поздравлять? Вы православная? А вот объясните мне, почему Бог один, а автокефальных Церквей много?» – вежливо спрашивает читатель 70 лет, которому я только что принесла Рильке, Пруста, а в следующий раз он собирался взять «Улисса» Джойса. Разговаривает без агрессии, правда, ворчит, что рядом с ним читатели берут много детективов.
«Дайте мне почитать что-нибудь, про веру, наверное, Страстная же…» – говорит стройная дама лет сорока пяти – в джинсах, с короткой стрижкой. Радостно притаскиваю ей книги, приглашаю в субботу на мероприятие в библиотеку, понимая, что наверняка откажется: утром на службу, потом – ночью. Отказывается: «Не могу, я в родной город еду, на кладбище чтоб в воскресенье сходить: Пасха ведь».
Как объединить параллельные миры
Работа в библиотеке развенчала для меня два мифа. Первый – что бумажные книги никому не нужны, что народ не читает. Читает, еще как. Иногда буквально валишься с ног – столько раз приходится бегать вниз по ступенькам в хранилище и обратно в поиске необходимых книг. Да, читают разное: и легкое чтиво, и – литературу.
За новинками читатели записываются в очередь. Роман «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной лично я не могла долго «поймать» – переходил от читателя к читателю. Встречаются, конечно, молодые барышни, которые спрашивают, например, «Гамлета», а на провокационный вопрос «Не вспомните автора?» – удивленно пожимают плечами. Но, честно, их не так уж и много.
А второй миф – про то, что православие – это часть жизни нашего общества. Оказалось, для многих – совсем не часть. Параллельный мир. Причем, повторяю, речь не о тех, кто настроен агрессивно. Настроены доброжелательно. Только кто б еще им объяснил, к чему они настроены доброжелательно… Эти параллельные миры можно объединить. Только вот как?
