Матушка Ольга Меерсон. Фото: Katia Dersin / Facebook
По поводу поста. Прочитала реплику о том, что он не только устарел, так как был создан монахами для монахов (что правда), и поэтому неприменим к жизни мирян, особенно сегодня, но и в принципе — что неправильно регулировать личное в жизни каждого человека время поста, покаяния и переживания определенных моментов жизни во Христе — со стороны Церкви. Главный аргумент был — что «Евангелие не делит жизнь во Христе на календарные отрезки».
Итак.
Евангелие не делит жизнь во Христе на календарные отрезки. Но оно рассказывает, и довольно подробно, как Сам Христос разделил собственную жизнь на календарные, с позволения сказать, отрезки, притом в соответствии с еврейским календарем. Не только жизнь, но и время собственной смерти и воскресения.
Если Великий пост не об этом, он вообще никому не нужен. Христу — точно. Особенно это ясно становится после Крестопоклонной недели.
Ну или не становится. Но тогда уж дело именно в отсутствии нашего понимания, что такое Церковь.
Впрочем, это вообще всё вопрос философии, и даже богословия — времени и его освящаемости или внеположности освящению.
В Церкви время другое — как и небо и земля другие. Но это не значит, что его нет.
Это же касается и гастрономии (посыл в исходном сообщении касался и того, что все дискуссии о посте сводятся к гастрономическим). Конечно и безусловно, все дело в том, что исходит из уст, а не в том, что в них входит. Но верен и тезис Фейербаха, подхваченный Шмеманом: человек есть то, что он ест. Иначе зачем Евхаристия и причащение ей? Антиномия, однако.
И да — можно поститься строго или нет, но главное — принять, что Церковь имеет право обозначить какое-то (твое! мое! личное!) время — как время пути со Христом, ведущего на Голгофу, и только потом к Воскресению. Принимаем ли мы это право Церкви регулировать наше время, не определяет нас как христиан, но немного объясняет, чем Церковь может стать в нашей жизни, — стоит нам этого захотеть и сказать ее вторжению в наше время и пространство свое «да».
Церковь — это дар Христа нам. А регуляции всякие — это как фишка нашей свободной воли ляжет.
