Посмотри эвтаназии в глаза
Сразу оговорюсь, что я противник эвтаназии, не одобряю суррогатного материнства и боюсь боли.
Теперь, когда все это запомнили, я бы хотела поразмышлять, почему она стала востребованной и что означает ее законодательное оформление. Например, в Бельгии.
Легко скатиться в привычное противопоставление. В цивилизованной Бельгии аккуратные чистенькие врачи отключат краник, когда жизнь пациента будет невозможно продлевать. А у нас практикуется пассивная эвтаназия, и о ее существовании знают все, кто пытался устроить престарелого родственника в больницу. Знают люди, которые кричат от боли в онкоцентрах, знал контр-адмирал Апанасенко, знают те, кто бросает своих родителей у приемных отделений подмосковных больниц после завершения дачного сезона…
Это наше горе, бедность и моральное одичание. Однако и юридически, и эмоционально наше общество эвтаназию не принимает и стоит насмерть: «Это все равно плохо».
Другую традиционную версию о том, что в Бельгии живут идиоты, обсудят и без нас. Мы же начнем издалека. С «Западом» нас отличают подходы к тому, что является проблемой. У нас считается, что лучший способ — закрыть на нее глаза: глядишь — само рассосется. А тому, кто продолжает «звенеть» — заткнуть рот тем или иным способом, в зависимости от погоды на дворе. На «Западе» предпочитают увидеть проблему в полный рост и поставить ее в законные рамки.
Со специфическим отношением к праву мы исключаем, что закон холоден и не эмоционален. Для нас закон — это душевный порыв депутата. Когда Госдума принимает, например, запрет гомосексуальной пропаганды, мы понимаем, что он не повлечет за собой никаких практических шагов, но знаем, что тем самым Дума выказала свое неодобрение самому явлению. Если парламент западной страны принимает закон, который признает однополые браки, мы считаем, что законодатели их одобряют и делают грех нормой.
Уберем тезис «мы — хорошие, они — плохие» и попробуем посмотреть шире.
Мир переживает антропологическую революцию, изменения, которые мы не можем оценивать со знаком «плюс» или «минус» — они есть.
Средний возраст жителя Северной Европы или Японии приближается к 100 годам, в Бельгии появились брачные агентства для тех, кому за 80. В мире живут сотни тысяч людей, зачатых вне человеческих тел.
Еще на моей памяти женщина 50 лет считалась пожилой, да просто старушкой! Сегодня эта женщина выглядит, как ее мать, не будь войны, выглядела бы в 30. Даже с учетом отечественной медицины и тяжелой истории, мы отыграли 15-20 лет для активной жизни взрослого человека.
Уже через несколько лет на одного работающего человека станет больше двух пенсионеров. В средние века семья вместе проживала лет 10, в наше время 30-40, а представьте себе, когда брак будет длиться 80, а то и 100 лет — не потянет ли это за собой необходимость смены брачного партнера два, а то и три раза в жизни?..
…Мне случилось в этом году оказаться в немецком санатории. В соседнем корпусе лечились ветераны Вермахта (цитирую немецкого врача) — крепкие старики с военной выправкой. Я смотрела им вслед, представляя, как каких-то 70 лет назад они шагали в сторону восточного фронта… Уцелели. Заботливые медсестры, тренажеры, любые лекарства. Но это лирика. А вот реальность. Тот же врач рассказал, что в немецкой медицине появился термин — «летуны». Так называют стариков, которые в целом здоровы, могут жить дальше, но у них исчезает что-то еще — желание жить, и они падают из окон.
С учетом состояния отечественной медицины, нам это кажется далеким, но уже сегодня реально поддерживать жизнь тела дольше, чем сознания. В какой-то момент кто-то должен принять решение, повернуть ли краник… И кто-то должен определить, сколько времени этот краник будет «капать» бесплатно, а сколько — за деньги. И за какие.
Медицина будет располагать все большими возможностями и ставить перед нами вопросы, которые раньше не приходили в голову.
Органы выращивают из стволовых клеток, подснежник расцвел из сохранившегося гена тридцатитысячелетней давности, — так можно и до клона мамонта дойти, а потом и до самого неандертальца. Понятно, что я уже фантазирую, привлекая внимание читателя. Но проблемы, которые уже встали перед «Западом», рано или поздно встанут и перед нами.
Нам легче сказать, что они придурки. Но также неправильно считать, что они гении, которые могут решить все проблемы. Сразу, правильно и безукоризненно.
Они будут совершать ошибки, но двигаться. Не кричать, не закрывать глаза от ужаса, а честно не отступать перед вызовами.
Еще раз повторю. Мы стоим перед антропологической революцией. И мы не можем заслонить своими телами новые проблемы, как матросы со «Стерегущего» пытались закрыть пробоину на корабле — возможно позже, но они хлынут на нас.
Если мы опять будем не думать, а визжать, то с нашей медицинской наукой случится то же, что в сталинские годы с генетикой и кибернетикой. Забыли? Напомню.
Уважаемый читатель, компьютером чьей марки Вы пользуетесь? А почему?
А потому, что в свое время кибернетику назвали «продажной девкой империализма».
Напоследок еще раз напомню: я — противник эвтаназии.
