Протоиерей Павел Великанов
Отец Виктор вкушал прелести кризиса среднего возраста полной чашей.
То, что с матушкой давно не ладилось, — к этому он почти привык. Супруга за годы, пролетевшие в бесконечных бытовых хлопотах с детьми при символическом присутствии мужа, сильно поохладела в своих чувствах. Ее тоже понять можно: даже и не поговоришь — не о чем. Так, одна бытовуха.
Но все это ерунда по сравнению с тем кризисом веры, который накрыл священника в последнее время. Нет, он не собирался слагать сан и уходить из Церкви — как это случалось с собратьями в эти непростые, агрессивно-безбожные годы.
Его беспокоило другое: Бог перестал ему отвечать. Вообще. Все молитвы — в пустоту. Черную и молчаливую. Хочешь — кричи, хочешь — вой, а в ответ — одно молчание. Такого у него еще никогда не бывало.
И сначала где-то на периферии сознания, а потом все настойчивее и настойчивее стала появляться мысль: а есть ли вообще Бог? А может, все эти религиозные восторги, посещения благодатными состояниями — просто неосознанные игры психики, за которыми нет абсолютно ничего?..
С этими тяжкими думами батюшка собирался к себе домой без особой радости, зная, что и там ему лучше не станет.
Исповедников сегодня было много, пришлось задержаться после вечерней службы. Недолго подумав, куда бы пристроить две трехлитровые банки варенья, оставленные на помин души, батюшка бережно положил их на переднее сиденье машины, переложив тряпочкой.
За рулем его то и дело начинало клонить в сон. Он тер уши, бил себя по щекам — помогало, но ненадолго.
Последнее, что он помнил, — легкое недоумение где-то в глубинах сознания, почему фары встречных машин из левой стороны стали как-то странно разъезжаться то направо, то налево…
Приехавшие на место аварии гаишники задумчиво чесали головы. Да, так влететь на полной скорости в огромный КрАЗ — по встречке — надо еще постараться. Не просто лобовое столкновение: старая «шестерка» въехала точно под высокий мост грузовика — и ее раздавило опустившейся массой груженого кузова.
Слава Богу, водитель КрАЗа отделался сильным ударом о рулевое колесо — ну и головой крепко приложился к лобовому стеклу. Благо был пристегнут. Что их ожидало в «шестерке» — об этом старались не думать.
Скудный свет фонариков высвечивал лишь сплошное ярко-красное пятно на каким-то чудом уцелевшем заднем стекле.
Когда через час еле-еле вытащили легковушку — точнее, ее остатки — из-под КрАЗа, санитары с безучастными лицами ждали, когда в этом ворохе сложившегося гармошкой металла прорежут отверстие.
Носилки лежали неподалеку, но видавшие виды санитары понимали, что едва ли они пригодятся.
Когда из проема бывшей двери сначала показалась кроваво-красная рука, потом такая же нога, голова и затем выкатился весь человек — санитаров охватил животный ужас.
Но когда он поднялся и начал скакать, как ребенок, бросаясь то к гаишникам, то к санитарам, окружающие оцепенели.
«Товарищи! Бог-то есть! Бог-то есть! Вы понимаете, Бог-то есть!»
Священник прыгал как ненормальный, а с его лица стекали густые струи ароматного клубничного варенья.
